— Прекрасно! Я знал, что могу на тебя положиться!
— Невозможно! — завопил Башир. — Вам ни за что не удастся провезти стольких людей на территорию Уругвая, не вызвав подозрения. Если же каким-то чудом вы сможете захватить судно и подчинить себе команду, туда в течение суток слетятся все силы специального назначения Запада. Причем их не остановит угроза убить заложников. Вам повезет, если сможете продержаться хотя бы пару часов.
— Я захвачу и буду удерживать «Леди Флэмборо» в течение двух недель.
Башир пожат плечами.
— Мечтать не вредно.
— Как это возможно? — спросил Мохейдин. — Мне очень интересно, как ты собираешься справиться с армией высокопрофессиональных агентов службы безопасности и при этом не погибнуть в неизбежной стычке с ними.
— Я вовсе не собираюсь драться.
— Но это невозможно! — вскричал наконец и сам Язид.
— Почему? — удивился Аммар. — Просто надо знать некоторые фокусы.
— Фокусы?
— Ну да, — улыбнулся Аммар. — Я планирую сделать так, что лайнер «Леди Флэмборо», его команда и пассажиры… исчезнут.
25
— Мой визит носит неофициальный характер, — сказал Юлиус Шиллер госпоже Камиль, войдя в гостиную лыжного домика сенатора Питта. — Помощники прикрывают меня. Для всех я в данный момент ловлю рыбу в Ки-Уэст.
— Понимаю, — улыбнулась Гала Камиль, — и очень рада возможности поговорить с кем-нибудь кроме повара и агентов службы безопасности.
Она встретила гостя в пушистом исландском шерстяном свитере и гармонирующих с ним по цвету брюках. Шиллер не смог скрыть удивления-, что госпожа Генеральный секретарь выглядит очень молодо. В их предыдущую встречу она показалась ему намного старше.
Дорогой деловой костюм, белоснежная сорочка, начищенные до блеска туфли и кожаный портфель в руке выглядели неуместно на лыжном курорте, и Шиллер чувствовал это.
— Могу я сделать что-нибудь, чтобы ваше пребывание здесь стало не только безопасным, но и более приятным?
— Нет, благодарю вас. Меня угнетает вынужденное бездействие, когда впереди столько дел.
— Ничего, еще несколько дней — и все закончится, — улыбнулся Шиллер.
— Я не ожидала увидеть вас здесь, Юлиус.
— Произошло нечто имеющее прямое отношение к Египту. Наш президент решил, что было бы благоразумно проконсультироваться с вами.
Гала удобно устроилась в кресле и сделала глоток чаю.
— Мне следует чувствовать себя польщенной?
— Скажем так, он будет весьма признателен за сотрудничество.
— В отношении чего?
Шиллер открыл портфель, вынул папку с бумагами, передал ее собеседнице, после чего тоже сел и взял чашку. Он видел, как по мере прочтения ее красивое лицо становилось все более серьезным. Закончив чтение, она отложила папку и обратила на гостя внимательный взгляд.
— Общественность в курсе дела?
Шиллер кивнул.
— Об обнаружении судна будет объявлено сегодня вечером. Но мы пока придерживаем информацию о сокровищах Александрийской библиотеки.
Гала задумчиво взглянула в окно.
— Утрата Александрийской библиотеки шестнадцать столетий назад сравнима с тем, — она на секунду задумалась, — если б, к примеру, ваш президент приказал одновременно сжечь здание Государственного архива в Вашингтоне, Смитсоновский институт и Национальную галерею.
— Точнее не скажешь, — отозвался Шиллер.
— Есть ли хотя бы малейший шанс, что сокровища будут найдены?
— Пока неизвестно. Вощеные таблички, найденные на судне, дали лишь несколько намеков. Место хранения библиотеки может быть где угодно между Исландией и Южной Африкой.
— Но вы намерены организовать поиски? — Интерес Галы Камиль к разговору явно возрастал.
— Мы рассматриваем такую возможность.
— Кто еще знает об этом?
— Только президент, я и еще несколько доверенных членов правительства. Теперь еще и вы.
— Почему вы включили в число доверенных лиц меня, а не президента Хасана?
Шиллер встал и прошелся по комнате. Потом он снова обернулся к госпоже Камиль:
— Судя по всему, ваш президент не останется у руля надолго. А по нашему мнению, информация о библиотеке слишком важна, чтобы ее можно было доверить ненадежным людям.
— Ахмед Язид?
— Откровенно говоря, да.
— Вашему правительству рано или поздно придется иметь с ним дело, — произнесла Гала. — Если сокровища будут найдены, Язид потребует, чтобы все это было возвращено Египту.
— Мы понимаем, — вздохнул Шиллер. — Собственно говоря, поэтому я и прибыл в Брекенридж. Президент хочет, чтобы вы объявили об открытии на сессии Генеральной Ассамблеи.
Гала мгновение задумчиво разглядывала Шиллера, потом отвела глаза, а в голосе зазвучал гнев:
— Как я могу сказать, что открытие уже сделано, если поиски могут занять многие годы и завершиться неудачей? Мне очень неприятно, что президент и его советники хотят дать миру ложную информацию, используя для этой цели меня. Что это такое, Юлиус? Очередная игра, затеянная вашими политиками на Ближнем Востоке? Последняя авантюра, направленная на удержание у власти президента Хасана и подрыв авторитета Ахмеда Язида? А я инструмент, с помощью которого можно заставить египетский народ поверить, что в нашей стране в самом ближайшем будущем будут открыты богатейшие месторождения, что возродит находящуюся в упадке экономику и позволит избежать нищеты?
Шиллер сидел молча и даже не пытался оправдываться.
— Вы пришли не к тому человеку, Юлиус, — сказала в заключение Гада Камиль. — Я скорее увижу, как падет мое правительство, и приму смерть от палачей Язида, чем стану обманывать мой народ, дав ему ложную надежду.
— Благородные чувства — это всегда прекрасно, — сказал Шиллер. — Я восхищен вашей верностью принципам, однако убежден, что наш план вполне надежен.
— Риск слишком велик. Если президент США не сумеет вернуть человечеству величайшие сокровища Александрийской библиотеки, это будет грандиозный политический кризис. Язид получит преимущества и развяжет пропагандистскую кампанию, которая сделает его намного сильнее, чем могут себе представить ваши эксперты по Египту. И уже в который раз американские внешнеполитические эксперты покажут себя жалкими любителями в глазах мирового сообщества.
— Ошибаться могут все, — не стал спорить Шиллер.
— Если в только вы не вмешивались в наши дела!
— Я приехал сюда вовсе не затем, чтобы обсуждать с вами нашу политику на Востоке, Гала. Я приехал просить вас о помощи.
Она покачала головой и отвернулась:
— Извините, но я не стану лгать.
