— В какую сторону мы едем? — спросил Оссакер.
— В ту.
Менас указывала в темноту горы. Оттуда слышался шум воды — громкий, как у водопада. У берега стояли две лодки, а рядом вели о чем-то разговор Джеред и Изенга.
— Ты шутишь, наверное? — спросил Кован.
— Видимо, все не так страшно, как кажется, — отозвалась Менас, хотя сама выглядела не очень уверенно.
— А как же мулы? — спросила Миррон.
— С ними здесь ничего не случится. Идемте, — поторопила Менас. — Чем раньше мы отправимся…
Миррон посмотрела на лодки. Все их пожитки уже уложили на нос и прикрыли кожей. На каждой лодке было по две пары весел и по три шеста с удобными захватами на одном конце и плоским расширением внизу. Она спросила, для чего это нужно.
— Чтобы отталкиваться от стен, когда они сомкнутся вокруг нас, — объяснил Харбан. Он улыбался, получая удовольствие от их тревоги. — Вам в Конкорде не случалось совершать таких плаваний. Внутри река раздваивается. Правый рукав крутой и быстрый и уходит в сердце горы, куда вам плыть нельзя. Мы поплывем налево. Это более легкий путь. Почти легкий.
Миррон содрогнулась и обернулась к Гориану, ища поддержки. Он выглядел таким же бледным, как наверняка и она.
— А почему нам нельзя плыть другим путем? — спросил Гориан.
— Потому что он идет в Интен-Гор, сердце горы. Это святые места карку. Их не видел ни один чужак. И никогда не увидит.
— А как оно выглядит?
Ардуций смотрел вглубь горы. Миррон поняла, что его фантазия уже вырвалась на волю.
— Оно прекрасно, — ответил Харбан. Его голос звучал тихо и благоговейно. — Огромная пещера и озеро, которое мы называем Вечной Водой. В его центре находится остров, где наши предки построили Святилище Сердца. Они для нас так же важны, как воздух, которым мы дышим. Они управляют нашей жизнью и связывают нас с горами, воздухом и всеми созданиями, что ходят путями живых и туннелями мертвых. Каждый карку должен проделать этот путь, чтобы стать взрослым и быть принятым в свое племя.
— Мне бы очень хотелось это увидеть, — сказал Гориан.
— Это невозможно, — ответил Харбан, хоть и улыбнулся. — Но вы увидите достаточно, путешествуя по окраинам горы.
Образ Интен-Гора рассыпался, и Миррон вспомнила, что ей страшно. Видимо, это отразилось у нее на лице.
— Все будет хорошо, юная. Немного опасности не помешает, — проговорил Харбан, негромко смеясь.
— Нет, не очень, — ответила Миррон. — А это обязательно, господин Джеред?
Джеред подошел к ним, он не сердился, хотя в его взгляде читалась грусть.
— У вас все хорошо? — спросила девочка.
— Все в порядке, спасибо. Послушайте, нам надо попасть в одно место очень быстро, и этот путь — единственный. Поверьте мне, я выбрал бы другой путь, будь у нас такая возможность. Харбан утверждает, что это безопасно.
— Ну конечно, у них головы крепче наших, — проворчал Оссакер. — Наверное, они все время стучат ими о камни.
— Ты не шутишь, верно? — Джеред пристально посмотрел на него.
— У них черепа толще, — подтвердил Оссакер. — Это заметно по потокам энергии вокруг них.
— Ясно.
Миррон наблюдала еще за одним поспешным и тихим разговором на языке карку. При этом Джеред гневно жестикулировал, указывая себе на голову, на воду и на скалы. Наконец он вскинул руки и снова повернулся к Восходящим.
— Все хорошо, — сказал он. — Если любой из нас, включая его самого, стукнется головой, то он уверяет меня, что смерть будет мгновенной. Надеюсь, это вас немного успокоило. — Джеред покачал головой. — Меня это не устраивает.
— А другого пути нет? — спросил Ардуций.
— Если мы готовы потратить тридцать дней и, возможно, умереть от холода, то да.
Миррон это прискучило. Мальчишки и Джеред выглядели такими серьезными и суровыми. Руки уперты в бока, лица мрачно нахмурены. Она быстро подошла к Менас.
— Может, нам стоит продемонстрировать им немного отваги? — предложила девочка. — И сесть первыми?
— При таком образе мыслей ты станешь повелительницей мужчин, — улыбнулась Менас.
— О чем вы?
Менас открыла рот, чтобы ответить ей, но замолчала и вместо этого коснулась кончика носа Миррон вытянутым пальцем.
— Думаю, ты уже знаешь, — сказала она. — Ладно, идем. Они прошли к передней лодке и залезли в нее.
— Нам ведь просто надо пригибать головы, верно? — спросила Миррон в ответ на изумленные взгляды мужчин. — Вы что, испугались?
В течение трех дней они двигались под величайшими вершинами Карка, и, несмотря на окружавшие их чудеса, общее настроение изменилось. Ардуций, по правде говоря, не очень хотел знать, чем это объясняется. Джеред стал еще более замкнутым — если такое возможно, — а их проводники-карку казались мрачными и осунувшимися, словно плохо спали по ночам.
Ардуций вспомнил вопли, которые вырвались у Миррон, когда начался спуск и она ощутила, что скалы с шорохом пролетают мимо, почти над головой, едва не касаясь рук, вцепившихся в борта лодки. Фонари, установленные на носу и корме, освещали их путь режущим глаза светом и отбрасывали яркие тени. Но кое-где огни выхватывали из темноты красивые люминесцентные лишайники, излучающие мягкое зеленое свечение.
Более того, когда река выровнялась и стремительный поток замедлился, они увидели вещи, которые не могли бы вообразить даже в своих грезах. Ряды сталактитов — настолько прекрасных, что Восходящие прервали путь просто для того, чтобы посидеть под ними и посмотреть вверх, пока у них не заболели шеи. Они видели заводи, освещенные лишайниками, отбрасывавшими мягкие зеленые и голубые блики на стены глубоких пещер. Подземные пляжи, окаймленные природными колоннами и пещерами, перед которыми мерк даже берег Вестфаллена. Джеред старался торопить их, но они все, даже Оссакер, не испугались холодной воды и накупались вволю. Это было великолепно.
После ужасов спуска Ардуцию было даже жаль покидать подземный мир чудес, как его назвала Миррон. Ему хотелось увидеть хотя бы еще один приток, уходящий в темноту, чтобы поспорить о том, в какую тайную страну он ведет.
Ранним утром четвертого дня река замедлила течение, а туннель резко расширился. Вдали показалась огромная пещера, и карку быстрее заработали веслами, стремясь ощутить свежесть воздуха и солнечный свет на лицах.
Их выход наверх оказался поразительным. Яркое солнце ослепило Восходящих, а теплые лучи воспринимались как наслаждение — даже в этот ранний час, сразу после
