очередной раз подумал, что в целом-то, Урфин гений, вот только исполнение и непродуманность подводят, как всегда.
А после у него защемило в груди, и он понял, что скоро все закончится.
Так и сказал:
— послушай, правитель, а ведь скоро всему этому и всем нам крышка.
А Страшила кивнул и ответил
— Я знаю.
А Джюс грустно улыбнулся и закурил.
Все в жизни обрывается, как оборвалась вот эта глава.
Так и случилось.
Изумрудный город был разрушен,
Страшила сгорел в башне, Железный дровосек расплавился там же.
Урфин Джюс смог подорвать танк, но погиб сам от этого же взрыва.
Как умерли остальные неизвестно.
Всему настал конец. Мир Замкнулся. И будто и не было ничего.
Иначе и быть не могло.
Я называю это не убыванием энтропии.
А как еще это назвать?
А кожу Дин Гиора победители не смогли натянуть на тамтамы.
Она вся была в дырках от отравленных иголок, выпущенных в него из африканских духовых трубок.
Хер им, а не барабаны.
А как они думали?
Лично я не собирался предпринимать решительных шагов по привлечению перемен в свою жизнь, но к тому времени, когда поступил в аспирантуру, мне уже надоело выкидывать из ночного клуба пьяных пидарасов и смотреть на хари и рыла. Вопрос тогда состоял в заработке денег на дальнейшее существование меня и моей семьи. И я поехал работать геологом. Мы всегда, почему-то, о наличии профессии забываем. Наверное, нам все же приятно ощущать себя интеллигентами. Теперь я жалею, что не вел дневник. Очень уж много всего было там, на Становом хребте. На золоторудном месторождении. Это такое место, где добывают золото из руды, но нету магазинов, палаток, и даже отделения милиции. Да, очень уж много. Я буду рассказывать об этом беспорядочно.
Потому, что мне так удобнее. Просто буду писать: «Когда я был геологом», или: «Когда я был начальником месторождения» (наверное правильнее писать «рудника», но там говорили «месторождения».
Например, так:
Когда я был геологом на месторождении, мне всегда казалось, что я счастлив.
Или так: «Когда я был начальником месторождения, я радовался жить».
Давайте обсудим наших политиков?
Как без этого?
Они ведь всегда смеются последними.
А лучше бы в последний раз.
Одним из сильнейших потрясений на уроках ботаники было открытие свойств микроскопа. Стоило мне лишь немного освоиться с этим волшебством, как разглядывание срезов листиков меня перестало интересовать, и я подумал, что уж теперь-то точно разгляжу самую суть. Так уж получилось, что когда я решил разглядеть самую суть, под рукою ничего не оказалось кроме учебника математики. С тех пор я понял смысл выражения «взять производную». Вероятно, я постиг бы и матанализ, но увидел в окуляр бумажного клеща, это я теперь понимаю, что это был бумажный клещ, а тогда он показался мне демоном из самого настоящего ада. Обязательно выберите время и посмотрите в микроскоп на книжного клеща. По сравнению с ним, даже конституция не так страшна.
Я заверил его в том, что у нас в стране все хорошо и спокойно.
— Ну-ну — сказал клещ, знал бы ты, что случится у вас в стране через десяток лет.
Теперь я понимаю, что если даже последний клещ знал о том, что случится с моей страной, то должно быть мы все просто ослепли и никогда не умели думать,
Я посмеялся над его словами.
Тогда я думал, что смеялся последним.
Теперь понимаю, что он просто не видел поводов для смеха.
Он сказал, что лучше быть книжным клещом и подъедать крохи в учебнике математики, чем пытаться сделать жизнь людей лучше. Он сказал, что его занятие — вообще самое хорошее их того, что безопасно можно делать для людей. Потому что, сказал он, все остальное людям во вред.
Наверное, в него вселилась душа того человека, который первым устроил телешоу. Или душа поэта Демьяна Бедного?
Я не знаю, я не спросил его тогда. Мне казалось, что все у нас хорошо.
Так оно и было.
Я ведь думал, что это я смеялся тогда последним.
Ох уж эти детские уверенности.
Хотя на самом деле я националист.
А вы знаете, что нашел Герман Вирт на Доггеровых отмелях в Северном море?
Доктор Герман Вирт. Он всю жизнь искал остатки того человечества, что вымерло, и поэтому основал Аненербе. Он искал код, объединяющий культуры современного человечества. Ему казалось, что наследие людей, которые вымерли какое-то неполное. И поэтому его поиски финансировались СС. Конечно, выглядит не очень, на вкус нынешних российских грантопользователей, но это не так уж глупо, в конце концов, ЦРУ в Германии при нацистах не обладала возможностями СС.
В поисках ответов на свои вопросы о вымершем человечестве, Вирт пришел к выводу о том, что наследие этой духовно богатой расы есть в крови каждого народа и каждого человека. А еще, он узнал, что у той расы был матриархат. То есть всем управляли женщины, прямо как у Гиммлера в семье. А теперь представьте себя на месте Гиммлера.
Вот это номер! — сказал он…
Вирт, ты меня неверно понял! — сказал он…
Вирт, отнеси и положи обратно — сказал он…
Так все это, почему-то, очень не понравилось Гиммлеру.
Еще он сказал, что такие находки лишают смысла все его прекрасные замыслы. Он даже напился в замке Вевельсбург и, надев на указательный палец, сразу пять колец, задумался, как быть. Именно тогда он распорядился посадить в концлагерь личного врача Геринга, еврея. А самому Герингу пришедшему требовать врача обратно заявил-
«Ну и что же, что он хороший еврей? У каждого из нас есть свой хороший еврей, и это не должно служить препоной к возрождению арийской расы». На самом деле Гиммлер врал. Ведь он уже знал о том, что в крови евреев не меньше от гипербореев, чем в его крови, а может быть и больше. А то, что он врал,
