— Ну и как тебе понравилось?
Шрёдер откашлялся:
— Вы же обещали устроить представление.
Флинн рассмеялся:
— Ты вроде как начинаешь понимать юмор, капитан?
Шрёдер самодовольно засмеялся.
— Или ты так развлекаешься, поскольку беседуешь со мной, а не с Хики, от которого у тебя башка кругом идет?
Шрёдер ничего не ответил, а Флинн между тем продолжал:
— Как идут дела в интересующих нас столицах?
— Они удивляются, почему вы ничего не ответили на предложение, переданное через инспектора Лэнгли, — ответил Шрёдер.
— Боюсь, мы не совсем поняли это предложение.
— Я не могу растолковывать подробности по телефону.
— Понятно… Тогда почему бы тебе сейчас не подойти к дверям ризницы, и мы бы поговорили.
Последовало долгое молчание. Наконец Шрёдер сказал:
— Я не имею права сделать это… Это против правил.
— Тогда пусть горит собор, что обязательно случится, если мы не поговорим, капитан.
— Нет, вы не так поняли, мистер Флинн. Эти правила были тщательно разработаны… Да вы и сами, наверное, знаете… И человек, ведущий переговоры, не имеет права лично встречаться с теми, кто…
— Да не собираюсь я убивать тебя.
— Да-да… Я знаю, что вы не убьете… но… послушайте, у вас с лейтенантом Бурком… Может, вам лучше поговорить у дверей с ним?
— Нет, я должен поговорить там с тобой.
— Я…
— Тебе даже не любопытно взглянуть на меня?
— Любопытство не играет здесь никакой роли…
— Неужели? А мне кажется, капитан, что ты единственный из всех людей, который признает ценность личного контакта.
— Какой-либо особой ценности не существует в…
— Как много войн можно было бы избежать, если бы главы государств сумели посмотреть друг другу в лица, дотронуться друг до друга, унюхать запах страха у противника.
— Подождите, не кладите трубку, — прервал его Шрёдер.
Флинн услышал в телефоне щелчок, минутой позже снова послышался голос Шрёдера:
— Хорошо, договорились.
— Встречаемся через пять минут. — Флинн повесил трубку и грубо толкнул Хики. — Ты слышал? — Он крепко сжал ладонь старика и сказал: — Когда-нибудь, старый козел, ты расскажешь мне об исповедальне и о том, что ты наговорил Шрёдеру и что натрепал моим людям и заложникам. А еще расскажешь о компромиссе, который нам предложили.
Хики сморщился от боли и выпрямился.
— Давай! Жми! Старые кости сломать не трудно.
— Сломать бы тебе шею!..
Хики взглянул на Флинна, в глазах у него не было и следа боли.
— Осторожно! Поосторожнее со мной обращайся!
Флинн отпустил его ладонь и оттолкнул от себя.
— Тебе меня не испугать.
Хики ничего не ответил, но пристально уставился на Флинна, и в глазах его мелькнула непритворная злоба. Флинн спокойно встретил его взгляд. Затем посмотрел вниз на Пэда Фитцджеральда.
— Ты хоть присматриваешь за ним?
Хики промолчал. Флинн внимательно всмотрелся в лицо Фитцджеральда и увидел, что оно стало неестественно бело-восковым, точь-в-точь как у Хики.
— Он мертв, — сказал Флинн и повернулся к старику.
Хики проговорил безо всяких эмоции:
— Он умер около часа назад.
— Меган…
— Когда Меган спросила, я сказал ей, что с ним все в порядке, и она поверила, потому что хотела верить. Но в конце концов…
Флинн взглянул на Меган, находящуюся на церковных хорах.
— Боже мой, да она же… — Он опять повернулся к Хики. — Мы должны были пригласить врача…
— Если бы ты не ушел с головой в свои чертовы колокола, то вполне мог бы этим заняться, — заметил Хики.
Флинн пристально посмотрел на него:
— Ты мог бы…
— Я?! Какое мое дело, черт побери, жив он или нет?
Флинн резко отступил назад, мысли у него путались.
— Что с тобой, Брайен? — насмешливо спросил Хики. — Что-то тебя испугало? — Он рассмеялся и раскурил свою трубку.
Флинн пошел в галерею, чтобы не видеть Хики и привести в порядок мысли. Он снова и снова мысленно перебирал своих людей, которых привел сюда, в собор. Кто на что способен… Кто может предать… А кто никогда не изменит, но слаб душой. Наконец он сосредоточился на Лири и начал сам себе задавать вопросы, которые должен был задать еще много месяцев назад: почему Лири здесь? Зачем профессиональному убийце загонять себя на самую верхотуру и быть простым снайпером? Лири, должно быть, держал в своей колоде такие карты, о которых никто даже не подозревал. Флинн вытер пот с лица и поднялся на алтарный помост.
Хики окликнул его:
— Ты собираешься говорить Шрёдеру о его драгоценной дочурке? Передай ему от меня — только не переври мои слова, — что она дохлая сучка.
Флинн спустился по ступенькам позади алтаря. Там на площадке у склепа стоял Галлахер, на груди у него висела винтовка М-16. Флинн подошел к нему и сказал:
— В книжной лавке в вестибюле есть кофе.
Галлахер быстро поднялся по лестнице, а Брайен преодолел последние ступеньки, ведущие к дверям. На них висели починенная цепь и новый замок. Флинн проверил покореженный замок: еще пара пуль — и он раскололся бы. Но в магазине «томпсона» всего пятьдесят патронов, пятьдесят, а не пятьдесят один… А гранатомет М-72 с первого выстрела поразил «сарацин»… А красный автобус, направляющийся в Кледи по Шенкилл-роуд, проезжал как раз мимо Уайтхорнского аббатства… И это все, надо полагать, произошло случайно и не имело никакого особого смысла…
Флинн напряженно смотрел в ризницу. Он услышал мужские голоса в боковом коридоре и приближающиеся шаги из центрального прохода в левой стене. Шрёдер вошел в ризницу, огляделся, повернулся к Флинну и осторожно поднялся по ступенькам. Остановившись чуть ниже входа, он пристально посмотрел на Флинна. Прошло некоторое время, прежде чем Флинн заговорил:
— Ну как, я такой, каким ты представлял меня?
— Я видел вашу фотографию, — холодно ответил Шрёдер.
— И я твою. Так все же, я такой, каким ты меня представлял?
Шрёдер покачал головой. Снова воцарилось молчание, прервал его опять Флинн:
— Я намерен кое-что проверить. — Он вынул из кармана детектор микрофонов и провел им по одежде Шрёдера. — Наша беседа будет сугубо личной.
— Но я все же доложу, о чем будем говорить.
— Даю голову на отсечение, что не доложишь.
Шрёдер в недоумении пожал плечами — он был явно обеспокоен.
