Глава 25
Губернатор Доул положил телефонную трубку и оглядел переполненный внешний кабинет епископа. Люди обступили только что установленные телефоны и отталкивали друг друга, пытаясь поскорее схватить трубку, а густые облака сизого дыма неподвижно зависли над элегантной мебелью в просторном помещении. Все это походило на атмосферу в отелях в предвыборную ночь и напомнило Доулу о следующих приближающихся выборах. Среди толпящихся он заметил мэра Клайна. Тот беседовал с представителями администрации города и офицерами полиции. Подойдя к мэру, Доул крепко пожал его руку и проговорил:
— Мюррей, мне нужно поговорить с тобой.
Мэр, подталкиваемый массивным губернатором, с трудом протиснулся сквозь толпу в коридор и поднялся на верхнюю площадку лестницы, ведущей в личные апартаменты священнослужителей. Увернувшись от объятий Доула, мэр торопливо заговорил:
— Что это, Боб? Нужно что-то делать.
— Я только что звонил в Олбани. Там опасаются массовых волнений.
— Не думаю, что в Олбани достаточно народу, чтобы устроить бунт.
— Не в Олбани, а здесь. На Манхэттене. Эта толпа, что бушует снаружи, может снова взорваться… а учитывая всех поддавших…
Мэр улыбнулся:
— Ну, чем этот вечер празднования дня святого Патрика отличается от всех других вечеров поминовения этого святого?
— Перестань, Мюррей, сейчас не время для шуток. Захват собора может стать прелюдией к крупному гражданскому бунту. По-моему, ты должен объявить комендантский час.
— Комендантский час? Ты с ума сошел? В то время как час пик еще не кончился, и в Манхэттене не рассосались транспортные потоки?
— Объяви его попозже. — Доул беспокойно огляделся по сторонам и понизил голос. — Мои аналитики из Олбани говорят, что единственное, что охлаждает происходящее, — это снег. Когда снегопад закончится, бары опустеют, и тогда жди беды…
Мэр посмотрел на него скептически:
— Мне наплевать, что говорят твои аналитики в Олбани. Господи! Это же день святого Патрика в Нью-Йорке. Здесь только что закончилась самая огромная манифестация в мире, исключая разве первомайский парад в Москве. И только начинаются самые большие семейные празднества в Нью-Йорке, а может быть, и во всей Америке. Люди готовятся к этому дню весь год. Только в центре города находится более миллиона людей, переполнены все бары, рестораны, а еще не забывай про домашние посиделки. В этот вечер будет съедено и выпито в несколько раз больше продуктов и спиртного, чем в любой другой вечер целого года. Если я объявлю комендантский час, Ассоциация владельцев ресторанов разорвет меня на куски. Они тогда выльют все невыпитое пиво на каток Рокфеллеровского центра и утопят меня в этом море. Черт побери, сам возьми и попытайся ввести сегодня комендантский час.
— Но… ведь…
— А тут еще религиозные фанатики… Чего ты добиваешься? Чтобы мэр из евреев отменил день святого Патрика? Да мне легче отменить Рождество. Какой кретин в Олбани насоветовал тебе такое? Чертовы советники!
Губернатор нервно заходил кругами по маленькой лестничной площадке, бросив на ходу:
— Ладно, Мюррей! Остынь немного. — Он перестал шагать и на минуту задумался. — Забудем про комендантский час. Тем не менее считаю, что для наведения порядка все же нужно привлечь полицию штата и национальную гвардию.
— Ни в коем случае. Никаких гвардейцев, никакой полиции штата. В моем распоряжении двадцать тысяч полицейских — больше целой дивизии. Мы их всех постепенно привлечем к операции.
— Шестьдесят девятый полк приведен в боевую готовность и может оказаться полезным.
— Приведен в боевую готовность? Неужели? — Клайн рассмеялся. — Более вероятно, что все там в дымину пьяные. Боже мой! Солдаты-контрактники сматываются с дежурства из части уже в два часа. А сейчас они успели так надраться, что, пожалуй, не отличат винтовку от шнурков от ботинок.
— Мне стало известно, что офицеры и большая часть сержантов сейчас находятся на вечеринке в учебном манеже и…
— Не финти, скажи прямо, что тебе нужно.
— Не финти, говоришь?
— Да.
Губернатор кашлянул в кулак, а затем добродушно рассмеялся:
— Ну, ладно… видишь ли, ты, черт побери, прекрасно знаешь, что это самые крупные беспорядки в Нью-Йорке с тех пор, как в семьдесят седьмом году произошла авария на линии электропередачи. Поэтому я просто обязан показать, что не сижу сложа руки, а делаю дело.
— В таком случае, лети обратно в Олбани. Позволь уж мне самому хозяйничать в своем городе.
— Твоем городе? Это мой штат! Я отвечаю за его жителей.
— Верно… Но где ты был, когда мы так нуждались в деньгах?
— Послушай-ка. Мне не надо спрашивать твоего разрешения, чтобы вызвать национальную гвардию или полицию штата.
— Позвони генеральному прокурору и послушай, что он скажет. — Клайн повернулся и направился к лестнице.
— Постой, Мюррей. Послушай… а что, если Олбани оплатит все расходы на эту операцию. Боже, она обойдется городу во многие миллионы! Я позабочусь и выставлю Вашингтону счет с небольшим наваром. Я скажу, что это была международная проблема, а деньги пошли на охрану консульств. Как считаешь?
Мэр остановился на середине лестницы и обернулся к губернатору, ободряюще улыбаясь. Губернатор продолжал:
— Я заплачу за все, если позволишь прислать сюда моих людей. Мне просто необходимо показать, что и силы штата задействованы здесь, — ты понимаешь? Хорошо? Договорились, Мюррей?
— Деньги должны быть переведены городу в течение месяца.
— Считай, что они уже у тебя в кармане.
— В расходы будут включены сверхурочное и обычное рабочее время всех задействованных департаментов города, а также затраты на полицию, пожарных, медиков и другие муниципальные учреждения, а также затраты, которые будут необходимы впоследствии.
— Хорошо…
— Включая расходы на ремонт муниципального имущества, компенсацию частным лицам и компаниям, которые понесут убытки.
Губернатор глубоко вздохнул:
— Идет.
— Но участвовать в операции будет только шестьдесят девятый полк. Никаких подразделений национальной гвардии и никакой полиции штата — мои ребятишки не сойдутся с ними характерами.
— Позволь мне ввести полицию штата в те районы Нью-Йорка, где ощущается нехватка сил, так как многих полицейских перебросили на Манхэттен.
Мэр задумался, затем кивнул и улыбнулся. Он вынул руку из кармана и обменялся с Доулом рукопожатием. Затем Клайн нарочито громко, чтобы его слышали в коридорах внизу, произнес:
— Губернатор, я хотел бы, чтобы вы вызвали сюда шестьдесят девятый полк и полицию штата.
Полковник Дэнис Лоуган сидел во главе стола в учебном манеже 69-го полка на Лексингтон-авеню. В просторном высоком зале сидели или стояли более ста офицеров, сержантов и приглашенных гражданских лиц. Одни уже были пьяны в стельку, другие прилично поддали. Сам Лоуган чувствовал, что немного перебрал. Попойка в этом году была не очень шумной, и, как заметил Лоуган, после сообщения о беспорядках в центре города гуляки как-то сникли.
К Лоугану подошел сержант с телефоном и воткнул телефонный провод в розетку.
