— До встречи, — ответил Гонсалес по-испански.
Бурк повесил трубку и покинул квартиру. Выйдя на улицу, он пешком пошел к парку, где за оградой толпилась масса народу. Мысли его вернулись к Фергюсону. Он понимал, что лучше всего было бы прихватить его с собой в вертолет. Но приоритеты снова сместились. Сейчас важнее был Гордон Стиллвей. А еще Брайен Флинн. А также майор Мартин. Джек Фергюсон оказался на втором плане. Если не… Терри О'Нил… С чем же связано это имя? Почему оно кажется таким знакомым?
Глава 34
Джон Хики одиноко сидел у алтарного органа. Направив бинокль на юго-восточный трифорий, он наблюдал, как Фрэнк Галлахер читает Библию, сидя на краю парапета и каждую минуту рискуя сломать себе шею. Прислонившись к колонне, положив снайперскую винтовку на колени, он имел такой безмятежный вид, что Хики внутренне позавидовал способности этого человека следовать одновременно двум прямо противоположным философиям.
— Хорошо смотришься! — крикнул он Галлахеру.
Затем он перевел бинокль на длинный юго-западный трифорий, где находился Джордж Салливан. Тот тоже сидел на парапете и играл на маленькой губной гармошке, нежно, еле слышно — для Абби Боланд. Она же перегнулась через парапет и внимала Салливану, подобно деве из какой-нибудь дешевой мелодрамы, торчащей часами на балконе под луной.
Внимание Хики привлекло происходящее на хорах. Меган опять разговаривала с Лири, который слушал ее на удивление внимательно. Эта парочка ни с того ни с сего обнаружила в себе некую нечеловеческую общность. Хики представил себе двух вампиров на стене замка, залитой лунным светом, безжизненных и бескровных, неспособных удовлетворить своего влечения нормальным путем и соединившихся в совместной охоте.
Хики поднял бинокль и направил его на Флинна, который до этого сидел на клиросе, а теперь подошел к медным трубам органа. Он стоял на фоне высокого готического окна. Четкий силуэт Флинна заслонил луну. Ее отсвет окутал его матовым коконом, мерцая зеленоватым ободком вокруг головы. Эффект был потрясающим, а нарочитость ситуации лишь усиливала ее драматичность. Хики подумал, что эта картина — одна из тех, что видится мельком, но не забывается никогда. Казалось, Флинна не интересовали ни Меган с Лири, ни чертежи, которые лежали у него на коленях в развернутом виде. Он лишь отрешенно смотрел в пространство перед собой и рассеянно поигрывал кольцом.
Хики опустил бинокль. Ему показалось, что всех вокруг охватило состояние безысходной скуки и бездействия, близкое к клаустрофобии — боязни замкнутого пространства, если такое возможно в огромном зале. Как бы там ни было, какая разница — маленькая кабинка или громадный собор, если уже улавливается похоронный звон его колоколов, хотя до рассвета еще далеко. «Почему, — подумал Хики, — у старых людей, которым осталось так мало жить, больше терпения? Хотя, — улыбнулся он, — дело не в возрасте, возраст здесь ни при чем. У всех один и тот же жизненный срок, отличающийся лишь количеством ударов сердца».
Взгляд Хики переместился на заложников, стоявших на алтарном помосте. Все четверо были заняты каким-то серьезным разговором. Там не скучали. Он взял полевой телефон, стоявший рядом, и набрал номер.
— Чердак? Как там у вас?
В ответ раздался голос Джин Корней. Дыхание ее было прерывистым:
— Очень холодно, черт побери!
Хики улыбнулся:
— Вы там с Артуром могли бы делать то, что вытворяли мы, когда были молоды, чтобы спастись от холода. — Он подождал ответа Джин, но та не произнесла ни слова, тогда он продолжал: — Мы рубили дрова. — Он весело рассмеялся и набрал другой номер. — Южная башня, у вас есть что-нибудь интересное?
В трубке раздался голос Рори Дивайна:
— На крыше каждого дома снайперы в бронежилетах. Все пространство к югу, вплоть до Сорок восьмой улицы, абсолютно безлюдно. У всех окон толпятся люди. Мне уже начинает казаться, что я золотая рыбка в золотой сети.
Хики закурил трубку, и она дергалась у него во рту в такт словам:
— Выше голову, парень! Они разглядывают твою рожу в бинокли. — Про себя он подумал: «Или через снайперские прицелы». — А ты в ответ таращишься на них. Ты — причина всего этого переполоха и поэтому должен держаться гордо.
— Вот я и держусь.
Следующим Хики набрал номер колокольни.
— Доложите ситуацию.
— Ситуация не меняется, — ответил Дональд Маллинс, — за исключением того, что подвозят еще солдат.
Хики вынул трубку изо рта.
— Ты получил свою тушенку, парень? Хочешь еще чаю?
— Да, чайку сейчас было бы совсем неплохо. Замерз до костей. Здесь жутко холодно.
— Холодно было в пасхальный понедельник шестнадцатого года на крыше главного почтамта, — прохрипел Хики. — Холодно было, когда британские солдаты гнали нас в Килмейнхемскую тюрьму. Холодно было на Соунбрейкерском дворе, где расстреляли моего отца Пэда Пирса, и еще пятнадцать наших ребят… И холодно будет в могиле. — Хики бросил трубку внутреннего телефона связи в соборе и вызвал оператора коммутатора в доме настоятеля. — Дайте мне Шрёдера! — Он подождал, пока закончится серия щелчков, а затем поинтересовался: — Вы все еще не нашли Гордона Стиллвея?
— Что-что? — всполошился Шрёдер.
— Мы почистили его офис после всего этого шухера, раньше не поспели, да вы уж разнюхали. Даже такие тупицы, как Лэнгли и Бурк, и то, должно быть, сообразили. А что поделаешь — не могли же мы волочить Стиллвея через такую толпу. А потом началась заварушка.
— Зачем вы нам все это говорите?.. — Шрёдер запинался.
— Может, нам следовало его угрохать, да пожалели. Поэтому он сейчас либо в больнице, либо валяется где-нибудь под забором пьяный, а может, ваш добрый друг Мартин уже укокошил его. Я, конечно, понимаю, что Стиллвей — это ключ к успешному штурму. Только одних чертежей недостаточно. Вы нашли копии в доме настоятеля? Хорошо, тогда можете не отвечать. Ты еще слушаешь, Шрёдер?
— Да.
— Мне подумалось, что ты просто кивнул. — Тут Хики увидел Флинна, который направлялся к клавиатуре органа на церковных хорах. — Послушай-ка, Шрёдер, мы тут собираемся попозже проиграть несколько гимнов на колоколах. Я приму восемь заявок от нью-йоркского управления полиции, когда позвоню в следующий раз. Ну как, по рукам?
— Да, хорошо.
— И смотри, никаких подвохов. Только хорошие серьезные христианские гимны, которые красиво звучат в исполнении колоколов. Еще можно ирландские народные песни. Подарим городу хорошее настроение. Согласен?
Хики повесил трубку. Затем он открыл крышку клавиатуры органа, повернул ключ, положил пальцы на клавиши и взял произвольно несколько нот. Потом с нарочитой любезностью кивнул заложникам, с интересом наблюдавшим за ним, и под собственный аккомпанемент запел:
