Всем всё было ясно и тем не менее ничего не ясно.
Особенно не ясно было маме Егора. Она стояла в соседней комнате и слушала их странный разговор. Не подслушивала, а просто слушала, потому что дверь была неплотно закрыта.
Затейник достал на цепочке часы, щёлкнул крышечкой. Мальчики замерли.
— Ого! — сказал Затейник. — Меня уже ждут. — Снова щёлкнул крышечкой и положил часы в кармашек.
— Ходи в первый класс, пиши палочки! Понял?
Затейник набросил кепочку, подмигнул им и вышел.
— Врач не велел завтра в школу ходить, велел болеть! — крикнул Егор вдогонку.
— Завтра можешь не ходить, — разрешил Затейник. — Только послезавтра не опаздывай!
Мама была в полном недоумении: приходит в дом незнакомый человек, закрывает у неё перед носом дверь в комнату, где лежит больной ребенок, разговоры ведёт какие-то непонятные, указания даёт.
— Что это был за тип? — спросила она папу.
— Костя Хохолков, — ответил папа.
Но мама никакого Хохолкова не знала и поэтому сказала:
— Ну и что с того, что он Хохолков?
— Наш новый затейник Хохолков, — пояснил папа.
— Почему он подмигивает? — спросила она.
— Никогда не видел, чтоб подмигивал! — заспорил папа.
— Ты никогда ничего не видишь!
Вошла бабушка и сказала:
— Какой приятный человек ваш новый затейник!
— Чем же он вам так приятен? — спросила мама, сдерживая себя.
— Егор за ним по пятам ходит, — объяснила бабушка. — Говорит, не надо врача, зовите затейника.
Маму это ещё больше расстроило. Что за странная дружба? Совершенно ясно, что их сын находится под влиянием этого человека, который появился в их посёлке неизвестно откуда.
— У него даже кепка в горошинку, — с возмущением сказала мама.
— При чём тут кепка? — Папа тоже возмутился. — Кепка тут ни при чём! Он играет и поёт. Его отдыхающие уважают.
Мама и сама понимала, что кепка тут ни при чём, но тем не менее она чувствовала, что уж не такой простой гость посетил их дом.
ЭКСПРЕСС ИДЁТ БЕЗ ОСТАНОВОК
Утром, как только Егор проснулся, тут же ущипнул себя: не растолстел ли за ночь? Вроде нет. По- прежнему каждое рёбрышко сосчитать можно. И всё-таки он соскочил с кровати и подбежал к зеркалу.
Из зеркала на него глядел кто-то черноглазенький и ушастый. Егор показал ему язык. Тот в ответ тоже язык показал. Егор поморщился — и тот поморщился. «Хорошо, если бы он был настоящий, — подумал Егор. — Весело бы мы жили».
Егор побежал на кухню. Рост на всякий случай тоже надо измерить. Егор встал к косяку и чуть-чуть приподнялся на цыпочках. Но, видимо, раньше он тоже на цыпочках стоял, потому что зарубинка была как раз ему вровень. Никаких изменений в его жизни не произошло. Только и хорошо, что в школу не ходить. А если подумать, то тоже — чего хорошего? Лежи, гляди в потолок. Родители на работе, бабушка тоже куда- то ушла.
И от кого, как не от Затейника, все его несчастья идут! Хорошо, если б часы у него сломались. Егор вспомнил, как однажды папа свои часы в ведро с водой уронил, и они идти перестали. Мама сердилась на папу и говорила, что в механизм вода попала. Папа отвечал, что часы герметические и вода туда никак не может проникнуть. «Почему же они тогда остановились?» — спрашивала мама. На это папа ответить не мог.
Хорошо бы Затейник тоже свои часы в ведро с водой уронил и они бы тоже идти перестали. Он их давай трясти, к уху прикладывать. Бесполезно. Стрелки на месте стоят. Затейник в отчаянии к часовому мастеру бежит. А что часовой мастер с его часами может сделать? Ничего! Они же не простые. Пожимает мастер плечами: «Что у вас за странные часы? Что-то ничего не пойму». Затейник молчит, объяснять не желает. Он мрачно берёт их обратно и усталой походкой идёт в дом отдыха «Сосновый бор».
А навстречу ему Егор весело бежит. «Куда?» — кричит Затейник. «Во второй класс!» — отвечает Егор. Затейник понимает, что ничего с Егором больше сделать не может, и плачет горькими слезами.
Но едва ли Затейник уронит свои часы в ведро с водой. Как бы сделать так, чтоб они всё-таки упали? Играет он, скажем, на баяне, пиджак свой повесил на стул, а в пиджаке часы. Они с Арканей подползают, вынимают секретные часики и бух! — в ведро с водой. Пополоскали — и обратно в карман поместили, уже бездействующие.
Трудно одному весь этот план разработать, скорее бы Арканя из школы приходил.
Егор сел на подоконник, открыл окно. С Камы потянуло влажным воздухом.
По реке еле-еле тащился старенький буксир. На нём было развешано выстиранное бельё, как будто не буксир плыл, а домик — с окнами, печкой, трубой.
Егор представил, что их дом сейчас тоже плывёт, а он не на окне сидит, а на капитанском мостике.
— Лево руля, право руля! Полный вперёд! — закричал он.
— Видать, совсем поправился. Ну и хорошо.
Егор оглянулся: бабушка пришла!
— Учительница Елена Васильевна про тебя спрашивала, — сообщила она.
— В школу велела идти?
— Не велела.
— Как это не велела? — Егор слез с подоконника. — Совсем?
— Как, говорит, выздоровеет окончательно, пусть тогда и приходит. Такой наказ дала.
— Она хоть заревела? — спросил Егор.
— А зачем ей реветь?
— Я ведь болею, бабушка, ей, наверное, меня жалко.
— И не думала она реветь. Учительница всё-таки, хоть и молодая.
Значит, не ревела и в школу не ждёт. А если он совсем не выздоровеет? Ничего не будет есть, истощает и умрёт. Елена Васильевна, выходит, вычеркнет его из журнала и посадит с Катей Лебедевой неизвестно кого. И все забудут, что Егор Тарантин учился в первом классе.
— Бабушка, она хоть спросила, какой я болезнью болею?
— А как же, поинтересовалась. Я сказала, что простыл.
— Ты уж, бабушка, никому про дрожжи не говори. С дрожжей не растут, а толстеют.
— Молчу, молчу.
— А где я, бабушка, простыл? Ведь тепло. Может, я Каму переплывал? Доплыл только до середины, ветер как подул! Как меня с головой накрыло — и прямо на дно! Еле-еле вынырнул.
Но бабушка его уже не слушала. У неё было столько всяких дел, что за весь день не переделаешь. Егору стало скучно. От нечего делать он полежал на кровати, под кроватью, в шкафу посидел, изображая из себя разведчика. Включил телевизор. Но там шла передача о хранении свёклы в зимних условиях.
К радости Егора, появился кот Васька, который гулял где-то целую ночь. Он был страшный задира и драчун.
— Опять с кем-нибудь подрался?
Васька ничего не ответил, хотя Егор и учил его разговаривать. Он лениво улёгся на стуле и замурлыкал. Играть ему совсем не хотелось. Егору ещё скучнее стало. Всё-таки утро тянулось удивительно долго, не то что в школе.
