— Значит, ты действительно говорил с незабвенным моим господином? — спросил Шестой, и шар его расплющился, расплылся, от чего он стал сразу ниже.
— Ты же не верил мне, робот.
— Господин Бурри… Я вижу его перед собой. Это хозяин того, кого ты называешь Пятым… Высокий, всегда серьезный, всегда куда-то торопящийся… Господин Бурри… Этого не может быть, — прошептал он.
— Может, может, и ты прекрасно знаешь это.
— Да, это правда. И все же я не могу поверить, что услышу голос моего возлюбленного создателя. Господин Арроба… Когда он настраивал меня, и я еще путал комнаты, он всегда был терпелив, и прикосновение пальцев его к регуляторам было сладостным и успокаивающим. Юуран, это правда! Я больше не хочу быть неживым. Я живой! Я трепещу от предвкушения встречи. Я расплющиваю перед тобой мой шар в знак благодарности. Прости, Юуран, что не сразу поверил тебе. Все эти бесконечные вращения светила, один, разлученный навсегда с господином, с памятью о нем, которая тоже стремилась выскользнуть из меня, я стал печален, равнодушен. Я был несправедлив и жесток, Юуран. Прости, если можешь… Когда господин Арроба возвращался домой, я еще издали слышал его сигнал и мчался к двери с такой скоростью, что мой повелитель смеялся. «Эдак ты скоро и летать научишься, малыш», - говорил он. Он похлопывал меня по голове, и я чувствовал, как таю от любви. Я услышу его голос.
Шестой вдруг надул свой шар, сделал круг и снова осел передо мной. Если бы у него был хвост, он бы сейчас выбивал им дробь о землю.
— Мы сейчас же отправимся… Нет, но… О! Я даже не сказал Пятому! Как я мог не сказать Пятому! Я позову его. — Он замолчал, посылая, очевидно, сигнал.
Вскоре вкатился Пятый. Он вопросительно посмотрел на товарища.
— Спусти перед Юураном шар! — простонал страстно Шестой.
— И вымолим вместе прощение!
Пятый недоуменно переводил объективы с робота на меня и с меня на робота.
— Это все правда! Все, что он говорил, правда! Наши господа ждут нас.
— На-ши? — испуганно спросил Пятый.
— Да. Господин Арроба и господин Бурри.
— Господин Бурри?
— Да, господин Бурри. Или ты забыл имя своего хозяина?
— Господин Бурри, — прошептал Пятый в экстазе.
— Они ждут нас. Бесплотные, лишенные тел. Они ждут нас. Мы им нужны. Мы пойдем к ним. Юуран поведет нас.
Пятый повернулся ко мне, спустил шар и нагнул голову.
— Прости, — прошептал он. — Прости, если можешь.
Я ничего не ответил. Мне не хотелось ни мстить, ни унижать их. Я чувствовал себя безмерно опустошенным и усталым. Хотелось закрыть глаза, отпустить швартовы, в которые я так судорожно вцепился, и спокойно отплыть, покачиваясь, в исцеляющий сон.
С легким шорохом белые кольца соскользнули с моих рук. Оба робота стояли передо мной на спущенных своих шарах с почтительно наклоненными головами. Они слегка покачивались, и я пытался понять, засыпаю ли я, или они действительно покачиваются. Но когда с них стали спадать бесконечные кольца, я понял, что засыпаю, что сплю.
6
Когда я рассказал неживым о развалинах с летучими мышами, которые я нашел в самом начале своей одиссеи, они решили, что сумеют добраться до подземелья без помощи корров.
— Так будет лучше, — сказал Третий.
— Почему?
— Неужели ты не понимаешь? Нас могут увидеть эллы. Они ненавидят корров.
— Хорошо, что эллы не знают нас.
— Почему вы так в этом уверены? — спросил я. — Многие эллы побывали у вас…
— Все равно нам спокойнее отправиться без корров, — сказал Шестой. — И будем торопиться, пока мы полны энергии после утреннего омовения в источнике.
Это была странная процессия, и не раз я жалел, что нет у меня никакой аппаратуры, чтобы запечатлеть ее, все осталось в моем кубике с зеркальными стенами.
Впереди шел я, за мной катилось четверо неживых. Все роботы рвались в эту экспедицию, но решено было, что со мной отправятся только четверо: Пятый и Шестой, которые рвались на свидание с духами своих создателей, Третий и Одиннадцатый. Остальные оставались с коррами.
Когда дорога была более ровной, неживые полностью надували шары и катились быстрее, на неровностях они снижали в них давление и замедляли ход.
— Юуран, — сказал Третий после нескольких часов движения, — скоро будут развалины, о которых ты говорил. Мы начинаем чувствовать слабость.
— Скоро, по-моему, скоро.
Мы шли, наверное, еще с час, но развалин с летучими мышами все еще не было видно.
— Я больше не могу двигаться, — сказал Третий.
— Мне кажется, — пробормотал Одиннадцатый, — пришелец обманул нас.
— Молчи! — крикнул Пятый. — Он ведет нас к эбрам!
— Не к эбрам он ведет нас, а к гибели. Еще немножко — и мы навсегда останемся здесь. Остатки энергии вытекут из нас, глаза засыплет пыль…
— Хватит! — прошипел Пятый.
— Не трать зря энергию, — сказал Шестой. — Пусть остаются, если хотят. Пусть ждут, пока за ними придут корры и потащат их на себе к источнику.
— Ты прав.
Они полностью надули шары, которые стали жесткими и подпрыгивали на камешках, а не обтекали их, как обычно. Катиться так было, очевидно, неудобно, но потери энергии меньше.
— Стойте, — сказал Одиннадцатый, — я больше не могу катиться.
— Я тоже с трудом вращаю шар, — подтвердил Третий. — Нам надо остановиться и решить, что делать.
— Останавливайтесь, если хотите, — сказал Шестой.
— Нам некогда, — добавил Пятый. — Нас ждут.
— Но у вас ведь тоже кончается запас энергии.
— Мы будем катиться, пока в силах хоть раз повернуть шар.
Не знаю, одинаково ли они умели запасать энергию, или любовь к создателям добавляла Пятому и Шестому сил, но они оставили двух других неживых далеко позади. Еще через полчаса Шестой дернулся, остановился, и шар его начал медленно расплющиваться.
Пятый мельком взглянул на него и продолжал движение. Я остановился около неподвижного робота и сказал:
— Осталось совсем немного. Развалины вон за тем поворотом.
— Я не могу катиться.
— Если Пятый докатится до источника, он вернется, чтобы поделиться с тобой энергией.
— Нет, — прошептал Шестой. — Он не вернется, он будет торопиться к своему господину.
Я вспомнил читанную когда-то восточную притчу. Два человека бредут по пустыне. У одного из них прохудился мех с водой, и она вся незаметно вытекла. Оставшейся воды не хватит, чтобы оба добрались до ближайшего колодца, и оба знают это. Что должны они делать? — спрашивает притча и отвечает: если они оба простые смертные, человек с полным мехом оставит товарища и пойдет вперед. Если человек с водой святой, он разделит воду пополам. Пусть они и не дойдут, но не дойдут вместе. Но если человек с водой
