ангел, он отдаст ее товарищу, чтобы дошел тот.
Мои роботы были не святыми и не ангелами, в этом я уже успел убедиться. Сейчас они лишний раз подтвердили, что подлость не остается в одной лишь части уравнения, она обязательно выплывает в решении его.
Я догнал Пятого и почти сразу же увидел развалины. Как и в прошлый раз при нашем появлении откуда-то выпорхнули тучи крылатых тварей. С шорохом, со свистом они заметались над нашими головами, и писк их сверлил уши:
— Опасность! Опасность! — пищали они.
— Это стражи развалин, — зачем-то сказал я и сделал шаг вперед. Как и в прошлый раз, я плавно взлетел вверх. — Смелее, робот. Если вы способны воспринимать эту энергию, здесь ты сможешь вволю запастись ею.
Пятый с трудом перевалился через торчащий край обрушившейся стены и замер. У неживых нет черт лица, у них, строго говоря, нет и лица, но я физически чувствовал облегчение и наслаждение, которые испытывал Пятый. Он покачивался, то напрягая шар, то снижая в нем давление.
— С самого рождения, — сказал он, — мы знали, что энергию можно пить только маленькими глотками, особенно когда испытываешь жажду. Сразу глотать ее опасно. Почему так — я объяснить не умею, но мы все знаем это. Но сейчас я не сдерживаю поток, что вливается в меня. Я тороплюсь.
Через несколько минут он объявил, что готов двигаться дальше, и мы вернулись на дорогу.
— Куда ты? — спросил я, видя, что он двинулся вперед.
— Как куда? К Зеркальным стенам.
— Надо вернуться и поделиться энергией с Шестым.
— Зачем?
— Чтобы и он мог докатиться.
— Но я здесь при чем?
— Помоги ему.
— Мне некогда.
— Вернись, он же твой товарищ.
— Но он остановился. Он не может катиться, — упрямо сказал Пятый.
— Значит, нужно помочь ему. До Зеркальных стен недалеко, и даже если ты поделишься энергией, вам обоим хватит добраться до места.
— Я понимаю твои слова, Юуран, но я никак не могу понять их смысла. Я тороплюсь, я полон энергии, источник налил меня до краев, я трепещу при мысли о встрече со своим создателем, а ты задерживаешь меня разговорами о Шестом. Почему? Разве ты не вызвался сам довести нас до подземелья?
— Вот-вот. Ты сказал «нас». Вы вышли вместе. Шестой разрядился. Он не может вращать шар. У вас ведь сильные умы. Разве ты не можешь представить, что сейчас творится в сердце твоего товарища?
— Что такое сердце?
— Неважно. Пусть не сердце. Пусть мозг. Пусть логические схемы. Пусть что угодно.
— Я понимаю. Я знаю, что он страдает. Мысль его тянется туда, где ждет господин, а шар больше не может повернуться ни разу.
— А он не ждет, что ты поделишься с ним энергией?
— Странная мысль. Нет, конечно. Как он может ожидать столь нелепого поступка? Энергию можно пытаться отнять, но как можно делиться ею, когда она нужна мне самому?
— Ладно, не будем обсуждать нравственные проблемы. Я прошу тебя вернуться и поделиться энергией. Мы не можем бросить Шестого.
— Ты не логичен, Юуран. Мы же оставили позади еще двух неживых. Почему ты не требуешь, чтобы я возвратился и к ним?
Я вздохнул. Универсальная софистика себялюбов. Если я не могу помочь всем, то зачем помогать этому или тому.
— Возвратись и поделись энергией с товарищем, — твердо приказал я. — Иначе мы не двинемся с места, а без меня ты никогда не найдешь вход в подземелье Больших развалин.
— Но я…
— Твой господин будет недоволен, если по твоей вине Арроба останется без своего слуги.
Пятый повернул обратно. Шестой стоял на обочине дороги и походил на странный гриб. Шар его полностью расплющился, и он медленно поднял голову, глядя на нас.
— Мы вернулись, чтобы помочь тебе, — сказал я.
— Я обессилен. Я не могу двигаться, мысли мои текут медленно и путаются.
— Пятый полон энергии, он поделится с тобой.
— Что значит понятие «поделиться»? Я не понимаю, что ты хочешь сказать.
— Он отдаст тебе часть своей энергии.
— Почему? — недоуменно спросил Шестой.
— Ты недоволен? Может быть, ты не торопишься к своему господину? Может быть, я скажу Арробе, что его слуга не хотел прикатиться к нему?
Робот низко опустил голову и издал звук, похожий на стон.
— За работу, Пятый. Ты должен как-то подсоединиться к нему?
— Нет, это делается проще. Я просто отдаю ему часть энергии.
Он стоял недвижимо, оборотясь к товарищу, а тот оживал на глазах: шар его начал округляться, голова поднялась с груди.
— Спасибо, — прошептал он, глядя на меня.
Я хотел сказать ему, что он вовсе не похож сейчас на того робота, который совсем недавно предвкушал удовольствие от пыток, уготованных мне, но услышал какой-то звук и обернулся. К нам бежали с десяток корров. Впереди несся рыжий Хиал, тот самый, что чуть было не размозжил мне голову. А рядом с ним бежал Варда.
— Юуран! — крикнул он и бросился ко мне. Дыхание его было прерывисто, бока ходили, и коричневый мех почернел от пота. Но в глазах светилась радость. Он осторожно коснулся рукой моего лица. — Юуран, — повторил он.
Остальные корры окружили нас кольцом. Хиал несколько раз глубоко вздохнул и сказал:
— Юуран, ты должен простить меня. Теперь мы поняли, что Варда говорил правду. Ты говорил правду. Неживые лгали нам. Лгали? — крикнул он, подступая к роботам.
— Мы научили вас добру, — сказал Шестой.
— Мы помогли вам выйти из леса. Вы перестали быть животными, — добавил Пятый.
— Какому добру? Убивать эллов? Когда Варда пытался открыть нам глаза, мы гневались, потому что мы привыкли жить с закрытыми глазами. Нам не нужны были свои глаза, мы все видели вашими. Мы не верили Варде, не хотели его слушать. Мы чувствовали, что поверить ему значило понять, кто мы на самом деле. Увидеть, что мы не благородные корры, несущие добро трехглазым и гордые найденным смыслом существования, а глупые, обманутые твари. Творящие зло. Истинное зло, которое мы в своей глупой слепоте принимаем за добро. И в самодовольстве своем не желающие ничего видеть и слышать.
— Это ложь, — твердо сказал Шестой. — Вы прекрасно знаете, что мы ваши учителя.
— Вы заставляли нас служить вам, — сказал Курха, выступая вперед.
— Мы никогда никого не заставляли ничего делать насильно, — сказал Пятый. — Ответь, Курха, так? Хоть раз мы прибегали к насилию? Почему ты молчишь?
— Да, не прибегали. Вам не нужно было насилие. Вы пользовались обманом. Вы знаете, что он порабощает сильнее, чем насилие.
— Какой обман? — крикнул Шестой. — В чем обман? Почему вы слушаете безумного Варду, который предал ваше дело, ушел к трехглазым? В чем обман? О чем вы толкуете? Разве неправду мы говорили вам, когда рассказывали о Семье эллов, в которой у них не было даже имен, в которой они не могли ни радоваться, ни печалиться? Разве получил бы какой-нибудь элл без нас имя? Вы говорите, что мы обманывали вас, а на самом деле это Варда сбивает вас с толку, потому что он хочет предводительствовать вами.
— Послушайте, корры, — пробормотал невысокий корр, — может, мы поторопились? Все-таки
