Моржов насторожился, ожидая чего-то явно неприятного.
– Как ваши дела, Борис? – дежурно поинтересовался Манжетов.
– В порядке. А как ваши дела, Александр? – тотчас ответил Моржов, будто для проверки толкнул Манжетова в бок.
Манжетов чуть вздрогнул, словно сморгнул своё отупение. Нарушение субординации уравнивало его с Моржовым, а Моржов это сделал сознательно. Моржов решил атаковать первым. Манжетов, понимаешь, весь такой начальник, на тачке прикатил с красивой бабой, а Моржов – педали вращает. Значит, Моржову выгоднее воевать на благоустроенной территории соперника. Соперник побоится разрушать своё благоустройство, надеясь одолеть малой кровью, а Моржову плевать на благоустройство Манжетова, и для него на территории соперника оперативный простор шире.
Манжетов не спасовал, а ответил фланговой контратакой с выходом по моржовским тылам к моржовскому штабу:
– Всё ли нормально у вас в лагере?
– Вроде бы всё, – осторожно ответил Моржов.
Манжетов тоже закурил, протянул руку над столиком и передвинул пепельницу, которую Моржов подтянул к себе, ровно на середину. Это выглядело каким-то шахматным предложением компромисса. Но Моржову была нужна Милена, а не компромисс.
– До меня дошли слухи, что у вас проблемы с наполняемостью. – Манжетов поглядел на площадь, где разъезжались машины и сновали люди. – Что детей не хватает…
– Хватает, – непроницаемо сказал Моржов. – Погрешность в пределах нормы. А от кого вы узнали подобное?
Милена сидела с таким видом, словно внутри себя от всего отвернулась и ничего не слышала. На её высоких скулах тёплой тенью проступил неровный румянец – то ли от смущения, то ли от возмущения.
– Для вас это не важно, – хладнокровно пресёк тему Манжетов, давая понять, что есть вещи, в которые Моржову лезть запрещено.
Моржов мысленно похвалил Манжетова: тот легко восстановил субординацию, определив, кто здесь запрещает, а кто подчиняется.
– Я ведь не начальник лагеря, – по-иезуитски мягко сказал Моржов. – Почему же вы спрашиваете о лагере у меня?
Моржову пришлось играть на проценты. Его вовлечённость в дела Троельги была куда выше его полномочий, а вот вовлечённость Манжетова – куда ниже. В таком ракурсе официальная субординация теряла своё значение.
Девушка-таджичка принесла на подносике три чашки кофе. Моржов широко улыбнулся девушке и спросил:
– Сахар н-н-т?
Девушка тоже ответила ему ослепительной улыбкой – точно старому, всё понимающему другу.
– Н-н-т сахар, – сказала она.
Всё верно: это был прежний юноша, но трансвестировавшийся в девушку. На сахаре скопил деньжат для операции по смене пола.
– С вами интересно беседовать, Борис, – задумчиво произнёс Манжетов, помешивая в чашке пластмассовой ложечкой.
– Взаимно, взаимно, – закивал Моржов то ли услужливо, а то ли по-барски.
– Многие вещи вы понимаете априори, и не надо лукавить.
– Не надо, – согласился Моржов.
«Хрен чего ты сделаешь без лукавства, – подумал Моржов. – Даже эта фраза – заговаривание зубов».
– Я подозреваю… Нет, я уверен, что центр мозговой деятельности Троельги – это вы, – заявил Манжетов. – Поэтому и хочу поговорить с вами, а не с Галиной Николаевной и не с Михаилом Петровичем.
Манжетов имел в виду Шкиляиху и Каравайского.
– У нас в Троельге обнаружена мозговая деятельность? – дебильно обрадовался Моржов. – Наконец- то! Вот это да!
– Я хотел сказать, что вы – инициатор и вдохновитель всей активности лагеря, – поправился Манжетов.
– Наверное, вы намекаете на нашу жалобу в областной департамент образования? – предположил Моржов.
Он посмотрел на Милену. Ведь не он же был инициатором и вдохновителем кляузы, которую девки накатали на Шкиляиху. Милена напряглась, демонстративно откинула с лица прядку волос, словно ничего не собиралась скрывать и не желала перекладывать вину на Моржова, но глаза её потемнели. Значит, не всё она рассказывает Манжетову, если тот заподозрил Моржова. А если она чего-то не говорит, значит, есть о чём молчать. Это ободряет.
– Да, – корректно подтвердил Манжетов. – Из областного департамента мне по телефону сообщили суть претензий. Вы могли бы, и я в своё время всем предлагал, сразу обратиться ко мне.
«Суки», – подумал Моржов про областной департамент.
– Вы должны понимать, – рассудительно заметил он, – что жаловаться на Галину Николаевну вам, Александр Львович, – это бессмысленно. Ведь она – проводник ваших идей.
– Следовательно, причина вашего недовольства – мои идеи?
– Да. А Троельга – повод. Для нас Троельга – повод нажаловаться, чтобы для вас Троельга не стала поводом реализовать ваши идеи без проволочек.
– Чем же вас не устраивают мои идеи? – усмехнулся Манжетов.
– Тем, что ради собственной выгоды вы приносите в жертву и без того жалкий достаток многих других людей.
Моржов сказал всё открыто. И Манжетов этот удар выдержал.
– Вы, я гляжу, альтруист? – саркастически осведомился он.
– Нет, – согласился Моржов и напоказ Манжетову посмотрел на Милену. Милена словно окаменела, не зная, куда себя девать. Она походила на невесту меж двумя женихами. – Я не альтруист. Но мне выгоднее жить на общих основаниях.
– Кажется, вы обвиняете Александра Львовича в коррупции? – неуверенно спросила Милена, зыбко определившись с женихом, и косо глянула куда-то на локоть Моржова.
– Я не думаю, что Антикриз – это непременно банальный откат, – сказал Моржов, наваливаясь на спинку стула. – Антикриз – это финансовый поток, на управлении которым можно жить хорошо и незаметно. Это долгоиграющий ресурс. Наконец, с него можно получить и политические дивиденды. Может быть, Александр Львович рассчитывает баллотироваться в депутаты, а? Центр – отличный козырь.
– В Антикризисном центре, и я даже склоняюсь к мысли о тривиальной зависти, вы находите для меня просто вотчину для наживы, – аккуратно заметил Манжетов.
– Я вам не завидую, – спокойно парировал Моржов. – У меня есть другой ресурс. И его никому, кроме меня, не приватизировать.
– Важна ещё и востребованность ресурса, – дипломатично подкорректировал Манжетов.
И Моржов с радостью нанёс Манжетову удар его же приёмом:
– А это уже не относится к теме нашей беседы. Вот теперь они квиты. Не надо мериться статусами, как тайменями. Из разных иерархий статусы несопоставимы. Только в детском саду всерьёз решают задачку, кто кого победит: кит слона или слон кита.
– Центр – не блажь и не способ обогащения, – ломким голосом громко сказала Милена. – Это ответ на требования времени!
Моржов и Манжетов одинаково недоумённо посмотрели на Милену. Кого Милена пытается убедить? Себя, что ли?
Моржов перевёл взгляд на Манжетова. Манжетов успокаивающе погладил Милену по коленке. «Вот кто мне главный враг! – внезапно понял Моржов. – Манжетов!» Он нащупался под перинами быта, как горошина принцессы. И Моржов согласился со своим открытием. Манжетов был ему параллелен. Только у
