– Ну ладно, несколько разиков, – рыдала девчонка, – так что его теперь, убивать за это?
На пороге появился Дэн.
– О, София! – улыбнулся он. – А где жених?
– Вот, – кивнула я в угол и севшим голосом спросила: – Мать, скажи, а этого ты за что избила?
– Это тот, который рычал на кухонном столе! – победно сказала мать и хорошенько пнула поверженного врага. Тот застонал и попытался приподнять голову.
– Лежать, аспид! – рявкнула она и для убедительности стукнула ему по темечку грифом балалайки.
Парень снова обмяк.
Мы с Дэном переглядывались примерно минуту. Совещались. Наконец, безмолвно договорившись, принялись действовать.
– Маменька, – защебетала я. – Да что ты около этого парня сидишь, пошли-ка в кухню, там утка с апельсиньями, хочешь?
– Да никуда я не пойду, что мне твоя утка? – раздраженно ответила мать. – Зови милицию, маньяка сдавать будем!
– Мам, – всплеснула я руками. – Ну ты что, это же совершенно неженское дело! Пошли в кухню, а с маньяком разберется Дэн. У нас ведь теперь в доме мужчина есть!
Мать посмотрела на Дэна, и взгляд ее оттаял.
– Хорошо, доча, – кивнула она наконец. – Пошли. А вы, Денис Евгеньевич, уж проследите, чтобы маньяка наказали как следует!
– Разумеется, леди, – учтиво заверил ее Денис. – Сделаю все в лучшем виде.
Мать строевым шагом прошла на кухню, уселась на табуретку и, схватив веер, принялась яростно обмахиваться.
– Да что же это такое! – злобно приговаривала она при этом. – Дома от них никакого покоя, вот, к родной дочери переехала – и тут они!
– Ты не ошиблась? – тревожно на нее косясь, спросила я.
– Да слава Богу, склерозом не страдаю! – отрезала мать. – Ох, да за какие же грехи мне Господь такое испытание послал? Ой, доча, накапай валерьянки! А то ведь до того разнервничалась, что на людей руку подняла. Не надо было этого делать, да ведь себя не помнила от злости, как их увидела. Довели!
Я тем временем налила матери жасминовый чай из кувшинчика, тайно кинула в него клофелинку и открыто капнула валерьянки.
– Горячий чай в жару, – скривилась она при виде чашки около себя, удваивая скорость движений веером.
– Нет-нет, это зеленый чай, из холодильника, – уверила я ее.
– Ладно, – она поджала губы и двумя пальчиками взялась за ручку чашки.
Я же тем временем держала ушки на макушке и слышала, как Дэн, тяжело ступая, направился по лестнице вверх. Видимо, тащил жениха наверх на собственных плечах. Ступеньки под ним скрипели, Сонька явно плелась сзади и что-то лихорадочно шептала.
А мать тем временем допила свой чай, перевернула чашку на блюдце кверху донышком, и с чувством сказала:
– Дочь, вот скажи – куда же мне теперь деваться? Из дому от них сбежала, а они тут же у тебя появились! Они меня преследуют!
Я тяжко вздохнула.
– Мам, может быть, тебе показалось? – осторожно спросила я.
– Чего? – недоуменно посмотрела она на меня. – Хочешь сказать, я из ума выжила на старости лет?!!
– Ну что ты! – малодушно отступила я. – И в мыслях не было!
– Впрочем, – задумчиво сказала маменька, – двое из всех визитеров уже объявились. Конечно, хотелось бы надеяться, что до завтра объявятся остальные – и все, программа окончена. Но что-то мне подсказывает, что это не прекратится…
«Yeah, baby, шиза так просто не проходит, ее лечить надо», – согласился внутренний голос.
– Мам, еще чай налить? – подняла я на нее глаза.
– Да нет, – устало вздохнула она. – Я, Маняша, лучше пойду посплю, переволновалась, видимо, глаза совсем слипаются.
Я покорно кивнула, отвела мать в ее комнату и сидела около кровати, пока из-под одеяла явственно не послышалось похрапывание. После чего вздохнула и пошла искать народ.
Народ нашелся в моей спальне.
Дэн нервно мерил ее шагами, жених лежал на кровати, и Сонька, закусив губу, протирала влажной салфеткой его лицо.
– Привет, я Магдалина, – сходу представилась я жениху. – Как самочувствие, орел?
– Нормально, – бесстрастно вымолвил он после секундной паузы.
Я присела на угол столика, что стоял около кровати, и сказала:
– Слушай, ты извини, что так вышло. Родителей не выбирают, сам должен понимать.
– Я понимаю, – так же сухо ответил парень.
– Ну, раз понимаешь, то может быть, пойдем в кухню, помолвку отметим? – подняла я бровь. – Замнем, так сказать, инцидент.
Парень помолчал, после чего взглянул на меня и попросил:
– Магдалина, вы не могли бы нас с Соней оставить на несколько минут наедине?
– Да конечно, мы вас ждем на кухне, – кивнула я.
– Неудобно-то как получилось, – вздыхал Дэн по пути.
– Да и не говори, – уныло вторила я. – Ну вот объясни ты мне, что нашло на матушку, а?
– Лечить твою мать надо, ты уж извини, – жестко сказал он.
Тем временем мы дошли до кухни, я уселась на подоконник и принялась болтать ногами.
– Понимаешь, мне не верится в такое поведение матери, – призналась я. – Пытаюсь найти этому разумное объяснение, но не получается.
– Ты это жениху объясни, – хмыкнул Дэн.
– Мда, – раздумчиво протянула я.
На лестнице послышались шаги, и вскоре мы увидели Даниил.
– Присаживайтесь, – подскочила я и принялась сервировать стол.
– Ничего не надо, – холодно сказал парень и взглянул на меня. – Соня ушла умываться. Я так понимаю, вы ее ближайшая родственница?
– Правильно понимаете, – я была не на шутку обескуражена его тоном. Не, ну я понимаю, что он обижен на мать, но нельзя же так долго дуться! К тому же я за мать извинилась!
– Тогда я с вами и буду говорить, – слегка склонил он голову. – Я сюда шел, чтобы сказать: мы с Соней решили пожениться. Сегодня я сделал ей предложение.
– Ой, поздравляю, – расцвела я. – Очень, очень за вас рада.
– Присоединяюсь, – Дэн внимательно взглянул на Данилу и заверил: – Мы за Софию всей душой переживаем, так что тебе действительно рады.
– Минутку, – поморщился парень. – Оставьте на время восторги. Дело в том, что данный момент мои намерения претерпели значительные изменения.
– То есть? – очень спокойно спросил Дэн, задумчиво его рассматривая.
– То и есть, – так же спокойно ответил Даниил. – Шизофрения, которой больна ваша мать – передается по наследству. Откуда у меня гарантии, что Соня через пару лет не съедет с катушек?
– Позвольте, моя мать вовсе не шизофреничка! – возмутилась я. Парни оба внимательно на меня посмотрели, словно спрашивая – я еще сомневаюсь?
– А какие могут быть гарантии, что через пару лет София, не дай боже, не станет беспомощным инвалидом? – прищурившись, спросил Дэн. – Ты ее тогда бросишь? Знаешь, что я тебе скажу… Семья – она на то и семья, чтобы и радости, и беды с любимым человеком делить пополам. Коль такова твоя любовь к Софии, так скатертью дорога. Не надо нам таких зятьев.
– Ты сам-то, я так понимаю, собираешься создавать семью с Магдалиной? – спросил его Даниил,
