– Да.
– Тогда не общайся с ним пока. Даже если он первым к тебе придет. Так нужно сделать, если ты хочешь спасти себя и его. Обещаешь?
– Ну ладно, – без удовольствия протянул Магану. Что-то ему здесь не нравилось. Но ничего другого не остается. И посоветоваться не с кем. Эх, надо было вчера все-таки сходить к Энмеркару после ужина.
– Мне терять нечего. Если проболтаешься, это ты потеряешь последнюю возможность вернуться домой, а не я. Я просто пытаюсь помочь тебе.
– Почему?
– Ты ведь мой друг.
Магану удивился этим словам, но промолчал.
– Ложись спать сегодня сразу после ужина, – монотонно продолжал А-723. – Я приду ночью и разбужу тебя. Если хочешь домой, нужно много потрудиться.
И ушел.
Всему можно найти рациональное объяснение. То объяснение, которое дал Вася по анаким, тоже в определенной степени рационально, раз мой разум способен был принять его.
Проверяя программные цепи, я отыскал причину. Объяснение загадок. Анализатор задал Эпихронию в качестве ключевого из параметров – прозорливость. Компьютер истрактовал это как доступ к той информации, которую я считал недоступной для эмуляционной программы. Отсюда – информация о том, кто я на самом деле и что делаю, о других членах экипажа и моих с ними отношениях. Отсюда и нежелание разговаривать со мною, когда я приходил под видом монаха – Эпихроний ведь знал, что перед ним не монах, а мирянин, который выдает себя за монаха.
Да, теперь понятно. А все равно на душе тревога. Как там русские говорят? За что боролся, на то и напоролся. Вот тебе и катарсис. Вот тебе и «выбили из седла».
И что теперь? Пойти к Васе, пасть в ноги со словами «как мне спастись, авва?» Бред. А все-таки в глубине души понимаю, что Эпихроний прав. И, пожалуй, настоящий старец в такой ситуации сказал бы, наверное, то же самое. Похоже, я получил то, ради чего все и затевал. Хотя оказалось совсем не так, как мне хотелось-мечталось-думалось.
Ладно, как бы там ни было… Я поднялся с кресла и подошел к двери. Люк послушно отъехал в сторону. Пустой коридор, серые пластиковые стены. Серый цвет должен успокаивать. Но когда его слишком много – уже раздражает. Или цвет здесь ни при чем? Почему я всегда начинаю злиться, выходя из своей каюты и особенно встречаясь с кем-то из ребят? Ведь раньше такого не было. Устал? Или что-то другое? Как там старец сказал: «Кто-то играет мною?»
Вот люк в каюту Мусы. Внутри теперь этот мелкий сангнхит. Жаль капитана. Не хватает его почему-то. Тези Ябубу даже не пытается упорядочить нашу жизнь, все пустил на самотек. По крайней мере, что касается моей персоны. Муса бы меня так нагрузил работой, что времени на баловство с эмуляциями не нашлось бы. Скоро будет половина пути. Долгожданный день, когда мы войдем в зону первого сеанса с Землей. Наверное, наш «временно исполняющий» озабочен составлением отчета. Да уж, задачка непростая. Интересно, что ЦУП ответит на наши аганские приключения? Как бы не решили, будто мы все тут рехнулись.
Ну все, пришел. Гляжу на люк в нерешительности. Интересно, откуда она взялась? Делаю вид, будто надо что-то вспомнить, переминаюсь с ноги на ногу… Рассмеялся про себя. Будто я и впрямь перед дверьми старческой кельи. Нажимаю панель.
– Пожалуйста! – доносится сквозь динамики, люк отходит в сторону.
– О! Привет, Зеберг! – Видно, что Вася меня никак не ждал. – Заходи.
Захожу, нагнувшись. В каюте русского все тот же «творческий беспорядок», что и в последний раз, когда я здесь был – в день посадки на Агане. Немытые пиалы на столе, разбросанные по полу распечатки… Что и говорить, некоторые черты характера остаются неизменными при любых мировоззренческих встрясках. Ну как можно постель не застелить? Никогда не пойму. Ладно, не затем я сюда пришел.
А кстати, зачем?
– Привет, Вася. Я хотел поговорить о переработке эмуляции.
– Отлично. Садись, – кивает мне на стул, а сам устроился на койке.
– Спасибо, – мельком гляжу на монитор, где столбцами ползут непонятные слова.
Вспомнились листы Псалтири на греческом.
– На какой именно столице ты хочешь остановиться? Полагаю, лучше ограничиться одной. Мне нужно знать, с чем работать.
– Если ты не возражаешь, я предпочитаю Москву. Этот город я знаю достаточно неплохо, чтобы показать, объяснить, ориентироваться. А то забавно будет, если сам заблужусь где-нибудь в Риме.
– Да, забавно. Хорошо, Москва так Москва. Почему я должен возражать?
– Ну, вдруг ты захочешь что-то другое.
– Отчего же? Ведь это ты будешь его сопровождать.
– Да, конечно.
Бесполезные слова иссякли, и на секунду мы погрузились в молчание, выжидающе глядя друг на друга, как два актера на сцене, позабывшие реплики.
– Я давно толком не программировал, – говорю я, чтобы заполнить глупую паузу. – Наверное, не сразу войду в колею. Расслабился в последнее время. Даже материалы с Агана не смотрю, как они там обрабатываются.
– Мы заслужили отдых, – ободряюще улыбается Вася.
– Ну, ты-то с этими мальцами возишься. Как там второй, дикий, не успокоился еще?
– Нет, – качает головой. – Не знаю, что и делать. Так по-прежнему и живет в оранжерее. Еду ему носит робот. Вроде Магану к нему привык. А нас чурается. Ненавидит.
– Даже так? С чего бы это?
– Считает, что мы лишили его родины и вроде как поработили. Даже с Энмеркаром поругался из-за того, что тот с нами общается.
«Посадить бы этого зверенка действительно под замок, да на голодный паек! Быстро бы присмирел. И куда только Тези Ябубу смотрит? Совсем все распустил».
– А ты, я смотрю, уже наловчился их понимать.
– Немножко. Я тут составил небольшой переводчик. Загрузил словарь, грамматику, морфологию, подвел голосовой редактор… Да вон, за твоей спиной как раз рабочая версия.
Я с готовностью развернулся и уставился на экран. Ради любопытства ткнул в пару ссылок, перешел по каталогам.
– Ты использовал «сиху» в качестве шаблона?
– Угу.
– Неплохо. И сколько слов?
– Маловато пока. Чуть больше пяти тысяч.
– Не слабо. Когда же ты все успеваешь?
– А что успевать? – смеется. – Я ведь почти только этим и занимаюсь. Спасибо Энмеркару, золотой парень. Очень толковый помощник.
– И ты уже можешь с ним свободно балакать?
– В общем, да. Немножко. Энмеркар тоже учит первый земной. Но ему это сложно. У меня все-таки практика и специализация.
– Сильно работаешь.
Он махнул рукой.
– Да ладно тебе. Кстати, как насчет чайку?
– Нет, спасибо.
Опять посидели. Помолчали. Вася наклонился, глядя на сцепленные руки.
– Слушай, Зеберг, а ты стихи еще пишешь?
– Давненько уже не писал. А что?
– Да тут… Как бы… Хотел тебя попросить о личном одолжении.
– Заинтриговал.
