рассуждать, что мог видеть их раньше на этих же улицах. Видеть и не понять, что они совсем не такие, как я или Саша. И мне будет так противно, что они говорят по-русски.
– А все революции и контрреволюции по одному принципу происходят, – говорил Саша. – Одни пообещают, другие поверят. Хотя, знаете, мир не такой уж совершенный, чтобы не попытаться сделать его лучше.
Олег не ответил. Про себя подумал: одни хотят исправить, другие – править.
– Как считаете, на эти этажи когда огонь подойдет? – спросил Саша.
– Еще раньше все дымом заволочет.
Саша вырвал из записной книжки листок бумаги. Что-то написал. Сложил листок надвое, сунул в карман куртки и спросил:
– Хотите что-нибудь написать?
– Не-а, – ответил Олег и подумал об Ане.
Ветер переменился. В разбитое окно понесло крупный пепел. Влетел, ударился об острие разбитого стекла клочок обгорелой бумаги.
– Хотите печенья? – Саша полез в карман, вытащил полиэтиленовый пакетик. – У, все раскрошилось. Подставляйте ладонь, насыплю.
Олег поднес ко рту пригоршню печенья, почувствовал на сухих губах мелкие крошки.
Из коридора донесся голос:
– Эй, есть кто живой?
Они насторожились. Помолчали несколько мгновений. Саша выкрикнул:
– Ну, есть! Что надо?
В дверном проеме появился человек в плаще военного покроя и сапогах, спросил:
– Вас здесь двое, что ли? Не стали со всеми выходить? Смотрите, чтобы вас здесь огнем не отрезало. Они со всех сторон здание подожгли. Так что надо выбираться.
– А куда? – спросил Саша.
– В двадцать три пятьдесят попытаемся прорваться с нижнего этажа. Надо стараться уйти к пресненским переулкам, – спокойно говорил вошедший. – Если в камуфляже – всё снять. Выдавать себя за зевак. Вы сами откуда?
– Москвичи, – ответил Олег.
– Тогда у вас шанс есть. А если кого из других местностей встретите, скажите, чтобы тоже себя за москвичей выдавали. В сторону стадиона не суйтесь. Там у них каратели. Как только мы с верхних этажей огонь откроем, выбирайтесь из здания и ползком, перебежками – к переулкам.
– А вы? – спросил Олег.
– Мы? – человек помедлил с ответом. – У меня группа из офицеров.
Человек ушел, не попрощавшись.
– Ну, и чего делать? – Олег спросил будто себя самого.
– Делать нечего. Придется попробовать, – отозвался Саша. Прошли на ощупь по коридору, начали спускаться вниз по заваленной обломками, разбитой лестнице. В окно увидели сильное пламя в правом крыле здания.
– И там уже горит, – шепнул Саша. – Мы же где-то в тех комнатах сидели.
Совсем недалеко в темноте раздался хруст шагов по бетонной крошке. Не стали окликать проходивших. Дождались, пока шаги стихнут и прошли по коридору в дальнюю часть левого крыла.
Из окна осторожно оглядели подступы к зданию. На другой стороне улицы стояли бэтээры. Ближе к Рочдельской виднелись под уличным фонарем военные машины. С нижних этажей слышались громкие голоса. Кто-то кричал.
– Хрена куда выберешься, – проговорил Саша.
Олег смотрел в сторону детского парка. За ним, у домов горели фонари. Левее, за сквериком и спортивной площадкой темень была сплошной.
Стрельба поднялась за полчаса до полуночи. По зданию палили сразу с нескольких сторон. Олег тронул Сашу за плечо:
– Пошли! Быстрее!
На лестничной клетке второго этажа в окне торчали осколки стекла. Прошли по коридору. В одной из комнат стекол в окне не было.
– Прыгать надо! – шепнул Олег.
– Ноги переломаем, – отозвался Саша.
– Как хочешь!
Олег ступил на подоконник, взглянул вниз и прыгнул на отмостку у стены. Какие-то мгновения потерялись в жуткой боли, зазвеневшей в ушах. И возникла мысль: «Только подальше от дома».
Саша возился где-то рядом и хрипел.
– Эй, ты чего? – тихо спросил Олег.
– Цел вроде бы...
Поползли по холодной траве газона к деревьям. Саша пытался подняться, укрываясь за тонкий березовый ствол. Олег дернул его за куртку, зло зашептал:
– Назад! Ё... Ползи!
От угла здания начиналось открытое место. Над головой стояла жуткая канонада. От гостиницы «Мир» били трассирующими пулями.
Спрятались за баррикаду. Проползли между двух убитых. Олег напоролся рукой на железяку, почувствовал, что разрезал ладонь. Впереди темнел детский парк.
Олег тронул Сашу за плечо, проговорил:
– Влево. К переулку.
Пробрались мимо разбитой машины. Залегли у откоса.
– Они там – наверху, – зашептал Олег. – Мы сейчас ближе всего к ним.
Продолжалась густая стрельба. Гулко палили со стороны стадиона и с набережной. За детским парком мирно горели обыкновенные московские фонари.
– Впереди – дорога, за ней парапет и площадка, – быстро говорил Олег.
– Там солдаты! – почти вскрикнул Саша.
Олег силой прижал его за плечо к земле, зло шепнул:
– Может – есть, может – нет. Везде они. Уже поздно... Давай...
Пополз вверх по откосу. У дороги поднял голову. Справа, метрах в двухстах горел фонарь. За бэтээром прятались солдаты. Впереди в темноте ничего нельзя было разобрать. Но стреляли, кажется, и оттуда. Проглядывали очертания парапета на другой стороне переулка.
– Ну, чего? – тихо спросил Олег. – На корточках – вперед.
Они подползли к краю тротуара, бросились вперед и вскарабкались на парапет. Совсем рядом раздались автоматные очереди. Прыгали, валились друг на друга, и Олег чувствовал сильный удар виском о камни. Быстро ползли прочь. Автоматные очереди оборвались. Стало страшно. Вот-вот кто-то должен был заорать: «Здесь же они! Здесь!» Впереди в темноте оказалась стена. Поползли вдоль нее и через сотню метров уперлись в глухой бетонный забор.
– Ну, во, попали! – шепнул Саша. – Все! Не перелезть. Олег отполз чуть в сторону, позвал:
– Давай быстрее! Ногу мне на плечо.
– А ты?
– Руку подашь!
Саша неуклюже вскарабкался наверх, наступая Олегу на шею. Повис на заборе, закинул ногу. «Спрыгнет вниз», – подумал Олег. Но Саша нагнулся, поймал Олега за воротник куртки и потащил к себе.
– Руку лучше дай! – хрипел Олег.
Подтянулся из последних сил, повис на заборе на локтях и с удивлением подумал: «Неужели перелезу?»
Они спрыгнули вниз. Пробрались через нагромождение досок и железяк. Остановились, чтобы отдышаться, оглянулись на Дом Советов.
В крыльях здания огня не было. Пламя будто сгинуло. Только высотная часть горела. Преисподня еще
