огромные отрезки коридора, совершая математически рассчитанные прыжки.
Вот и биозал. У Стафо перехватило дыхание. Где-то здесь, за одной из этих двадцати семи дверей, крепким сном спит Антуанетта. Меньше чем через сутки он увидит ее!..
Штурман медленно обошел все двери. Там, за герметическими люками, происходит таинство пробуждения к жизни организма, погруженного в мертвый сон. Там действуют сложнейшие приборы, клеточка за клеточкой возрождая тело. Антуанетта когда-то рассказывала ему про анабиоз, и Стафо корил себя сейчас за то, что не столько слушал, сколько смотрел на нее. Впрочем, из ее рассказов он запомнил, что за двадцать часов до выхода человека из анабиотической ванны циферблат часов над дверьми начинает мерцать. И пришедшая в движение часовая стрелка, обегая за кругом круг, говорит о том, что процесс пробуждения проходит нормально.
Роб, расставив на доске шахматные фигуры, решал задачу, которую, по всей вероятности, сам и придумал — он любил подобные упражнения.
Постепенно штурманом начало овладевать беспокойство. Он снова обвел взглядом темные циферблаты. Неужели до пробуждения экипажа остается все еще больше двадцати часов?
Тишина в зале становилась гнетущей.
— Роб, когда на корабле воцарилась невесомость? — спросил штурман.
— Семь часов одиннадцать минут назад, — ответил робот, не отрываясь от доски.
Стафо произвел несложный подсчет. Пробуждение должно занять сутки. Механизм его должен был включиться семь часов назад… Значит, циферблаты над люками должны мерцать уже в течение трех часов!..
Что-то неладно. Быть может, механизм пробуждения по каким-то причинам не включился? Что делать? Механизм действия биованн ему неведом. «Подожду еще немного», — решил растерявшийся Стафо.
Казалось, низкий потолок биозала опустился еще ниже и давит, мешает дышать.
У Стафо вдруг вспыхнуло желание подскочить к Робу, смешать шахматы, забарабанить кулаками по мягкому, податливому туловищу. Но в следующее мгновение разум подсказал ему, что Роб ни в чем не виноват. Круг его возможностей хоть и велик, но не безграничен…
«Если бы я был там, в биованне, то по крайней мере погиб бы со всеми. А так умру в одиночестве. И «Рената» навеки останется в дьявольской ловушке, подстроенной коварным космосом…»
— Подожду еще час, — вслух произнес Стафо, посмотрев на свои часы, — а потом, если ничего не изменится, попробую разобраться, что же все-таки произошло? Почему не включается механизм пробуждения?
По команде Дора на главных стапелях безымянной планеты спешно сооружался корабль-перехватчик. Он должен был подойти к чужому кораблю, замершему на дне ловушки, снять с него все ценные приборы, и в первую голову аппарат в носовой части, могущий свертывать пространство впереди по курсу. После этого надлежало изучить все, что находится внутри корабля.
Дор твердо решил: как только ракета-перехватчик будет готова, он сразу ее пошлет к чужому кораблю, несмотря на упорный светлячок, никак не желающий гаснуть.
Сооружение перехватчика, однако, шло не так быстро, как хотелось бы Дору. Ему даже пришлось, впервые за полторы сотни лет, покинуть хрустальную башню и самому отправиться на центральные стапели. Это помогло делу — за несколько дней сборка корабля была почти завершена.
Передвигаясь по сборочной площадке, Дор почувствовал, что выбивается из последних сил. Палящее солнце заставляло его жалко ежиться, и никакая противорадиационная защита не помогала. Ночи тянулись бесконечно долго: он никак не мог отключиться, а без этого энергия в его блоках не могла аккумулироваться. Внимание Ока вселенной то и дело рассеивалось, и три или четыре раза он отдал манипуляторам команды невпопад, а это грозило серьезными осложнениями: самостоятельные системы могли выйти из-под его повиновения. Щупальца робота подгибались, лишенные былой силы.
Обратно до хрустальной башни Дор еще добрался. Старался перемещаться уверенно, без рывков, как в былые годы. Знал: на него отовсюду устремлены тысячи внимательных взоров. Только рухнешь — пощады не жди!..
Карлос Санпутер глубоко вздохнул и открыл глаза; Он навзничь лежал в контейнере, биораствор едва заметно колыхался, щекоча подбородок.
Тело капитана затекло, но он знал: шевелиться нельзя еще, по крайней мере, час. Об этом ему напомнил ласковый шепот пробуждающего устройства, об этом же говорило и табло, вспыхнувшее перед глазами. Руки и ноги были крепко обвиты многочисленными щупальцами-датчиками. Либеро Кромлинг назвал эту стадию пробуждения «объятиями спрута». «Малоприятный этап, зато последний», — подумал капитан.
Голова после анабиоза была на редкость ясной как бы стеклянной, но тело мучительно покалывали миллионы иголок. Это нервные клетки — нейроны пробуждались к новой жизни.
«Вероятно, я выйду отсюда последним, — подумал капитан. — Ведь я вошел в биованну позже всех… Нет ошибаюсь. Последним, видимо, оказался Стафо. Он должен был вскочить в свой отсек после третьего аварийного сигнала». Они с Либеро Кромлингом ждали его до последнего момента, но у Стафо оставалась еще целая резервная минута.
Уровень биораствора постепенно понижался. Щупальца все более расслаблялись. Капитан с наслаждением пошевелил пальцами.
С улыбкой Карлос Санпутер, слегка пошатываясь, вышел из своего отсека. Тишина и безлюдность зала его поразили. Капитан недоуменно огляделся. Где же экипаж?
Когда Дор убедился, что за то время, пока его не было в хрустальной башне, на борту чужого корабля вместо одного светлячка оказалось два, мысль робота лихорадочно заработала. Что же за существа находятся в подлетевшем корабле? Быть может, они, чего доброго, размножаются делением, как одноклеточные организмы?
Дор связался с центральными стапелями.
— Запускайте корабль на перехват пришельца, — отдал он команду.
Манипулятор, ответственный за сборку корабля, помедлил с ответом.
— В чем дело? — строго спросил Дор.
Его помощник был «последним из могикан»: он принадлежал к первому поколению манипуляторов, созданных Дором на безымянной планете. Ветхий, поскрипывающий механизм был одним из немногих, кому Дор доверял, как самому себе. Помощник был почти так же стар как основатель цивилизации на планете.
— Корабль стартовать не может, Око вселенной, — сказал помощник.
— Почему? Когда я был на стапелях…
— С тех пор кое-что изменилось, Око вселенной.
— Что это значит?
— Несколько минут назад один из монтажеров разогнался и врезался в корабль. Сам погиб и кораблю нанес серьезный урон.
— Случайность?
— Думаю, нет. Логически сопоставляя…
— Кто он? — перебил Дор, весь напрягшись: он начал уже догадываться, в чем дело.
— М-11, - сказал помощник, подтверждая его догадку.
М-11… Это дочерний механизм бустера, которого Дор послал на разведку к чужому кораблю.
— Каковы разрушения? — спросил Дор.
— Дюзы выведены из строя. Поправить дело в ближайшее время нет никакой возможности… — В голосе помощника Оку вселенной почудилось плохо скрытое злорадство.
— Разберемся после, — отрезал Дор. — А сейчас возьми все свободные манипуляторы и готовь к старту «Электрон».
— «Электрон»? — Помощнику показалось, что он ослышался. — Но ведь он не был в полете с тех пор,
