охвачен неуверенностью, печалью и болью.
Самым легким путем избавления от этой боли было уйти от нее, найти убежище в безумии. Он пристально вглядывался в уходящие дали, за пределы звездного пейзажа, устремив взор к краю вселенной. Он был изнеможен, и еще через несколько секунд его глаза закрылись.
Семью часами позже он очнулся в своей постели. Он все еще был измучен, в голове была пустота, и он не мог дать вразумительный ответ ни где он был, ни что он делал. Его последним воспоминанием была Тетти, изучающая в зеркале свое отражение перед тем, как отправиться на ужин.
У Чена не было ни сил, ни смелости подняться с кровати. Когда вошла Тетти, он все еще был в постели. На ней было то же белое платье, но теперь запачканное кровью.
Она не была уверена в своих подозрениях, но ей было необходимо поговорить с Ченом. Он смотрел на изрешеченную дробинками руку Тетти и слушал ее с выражением ужаса в глазах. Он готов был поверить ее наихудшим опасениям и подозрениям.
Это было как раз то, чего он боялся. Он — чудовище. Прежде чем Тетти закончила говорить, Чен принял решение. Теперь он знал, что должен делать.
Глава 18
— Кто посмел отдать такой приказ? — Голос Мондрайна был слаб, но властен. — Неужели вы настолько безумны, что сделали это, даже не подумав о последствиях?
Доктор в ужасе стоял на некотором расстоянии от кровати и смотрел на Тетти, ища поддержки. Она выступила вперед.
— Я отдала распоряжение, — произнесла она. — Эти люди только подчинились приказу.
Мондрайн пытался сесть. Сейчас он откинулся на подушку.
— Ты? У тебя здесь нет власти. Почему люди вообще тебя слушали?
— Успокойся. Я отдавала приказы в письменном виде, используя при этом печать из твоего личного кабинета. — Тетти присела на краюшек кровати. — Если ты ждешь, что я буду извиняться, можешь об этом забыть. И если ты утверждаешь, что я поступила неправильно, мне придется отправить тебя на еще одну процедуру сканирования твоей головы.
Медик посмотрел на нее с трепетом, а потом перевел взгляд на потолок, словно ожидая удара грома.
— Не раздражайся и не пыхти, как паровоз, Эсро, — спокойно продолжала Тетти. — Мнение докторов было единодушным. Ты мог бы умереть. Твои шансы на полное выздоровление быстро пошли бы вверх, если бы ты оставался в постели в состоянии полного покоя в течение недели. Вот я и приказала. Неделя прошла, и ты чувствуешь себя лучше.
Мондрайн тряхнул головой и задохнулся от боли, которую вызвало это движение.
— Неделя! Боже мой, Тетти, ты продержала меня без сознания целую неделю и ведешь себя так, словно ничего не случилось. Да за неделю вся система могла бы отправиться в ад.
— Могла бы. Но не отправилась. Коммандор Брейчис присматривал за всем в твое отсутствие.
— Брейчис! Ты считаешь, что это поможет мне чувствовать себя лучше? — Мондрайн сделал еще одну попытку сесть прямо. — У него была полная свобода действий делать все, что захочется, управляя моими подчиненными, и ты поощряла это?
— Так оно и есть. Он знал, что тебя это обеспокоит, и попросил меня передать тебе следующее: он принимает твое предложение, которое ты ему сделал до покушения на тебя, и он попытается, чтобы его выслушал посол Дугал Мак-Дугал, как ты и просил. Больше всего он переживал о том, что ты ничего не вспомнишь об этом разговоре. Доктора предупреждали о возможности потери памяти.
— Я все помню. И очень даже хорошо! — Мондрайн прикоснулся рукой ко лбу, все еще покрытому синтетической кожей. — А как ему удалось избежать ранений? Я знаю, что он защищал тебя и Годиву.
— Он тоже был ранен. Но для его ран можно было обойтись местной анестезией. Он отказался от обезболивающих, сказав, что они затуманят его сознание. Он, должно быть, сделан из металла.
— Из металла и льда. Во всяком случае, он был таким раньше. Сейчас Брейчис одурманен Годивой. Я не знаю больше, какой он. Как она?
— Спокойна, как всегда. Не получила ни царапины. Не спрашивай меня, как — все, кто кроме нас находился в помещении, были задеты металлическими осколками. — Тетти поправила полоску бинта, украшавшую голову Мондрайна. — Ты знаешь Птицу Годиву, она просто парит надо всем и всегда выходит сухой из воды.
Мондрайн опустился на подушку под давлением руки Тетти.
— А ты не обнаружила в ней никаких изменений-до того, как произошел взрыв?
— До взрыва? — Тетти неодобрительно посмотрела на него.
— Да. Я немного не уверен насчет тех последних нескольких минут, но что-то в ней мне показалось странным. На Земле ты знала Годиву лучше, чем я, и была очень удивлена, когда она прибыла сюда с Лютером Брейчисом. Вот я и спрашиваю, не показалась ли она тебе до ужина, пока мы разговаривали с Брейчисом – ну, несколько другой?
Тетти сидела, задумавшись, а Мондрайн лежал и смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.
— Мне кажется, я знаю, что ты хочешь сказать, — наконец произнесла Тетти. — Она выглядит так же, и в основном ведет себя так же, но есть все-таки одно отличие. Где бы я ни встречала Годиву на Земле, она всегда была очень заинтересована в деньгах. Она, конечно, не скупа, но все время говорила о том, что ей нужно заработать больше. Должно быть, у нее где-то была припрятана крупная сумма, так как она была самой высокооплачиваемой партнершей на планете, и все же, она всегда жила просто — простая еда, простая одежда. Она нигде не тратила свой заработок и все-таки всегда желала большего. Той ночью она ни разу, ни на секунду не вспомнила о деньгах. Вот перемена, произошедшая в ней, если она вообще имеет место быть.
— Согласен. А вот подумай-ка об этом. По словам Лютера Брейчиса, у Годивы не было ни цента, когда он забрал ее сюда с Земли: ни наличных денег, ни какой-либо собственности, только ее одежда. — Мондрайн повернулся к медику, который прислушивался к разговору с явным интересом. — У вас разве нет больше пациентов? Как скоро я смогу уйти отсюда?
— Через пару дней. А посещение нужно ограничить одним часом в день.
— Этому не бывать. — Мондрайн отбросил одеяло и свесил ноги с кровати. — У меня много работы. Сейчас же выдайте мне мою форму.
Доктор взглянул на Тетти, не увидел в ней никакой поддержки и покачал головой.
— Извините, сэр. Не в моей власти отпустить вас.
— Отлично. Ну так найдите кого-нибудь, кто может это сделать.
Когда медик поспешно удалился, Мондрайн снова обернулся к Тетти.
— Полагаю, с тобой мне тоже придется повоевать.
— Вовсе нет. — Как только Мондрайн поднялся с постели, поведение Тетти изменилось. Она холодно улыбнулась ему. — Я приглядывала за тобой, когда ты был слишком слаб, чтобы самому принимать решения. Я сделала бы то же самое для любого человека. Сейчас тебе явно полегчало, и ты можешь отправляться хоть в преисподнюю, если только пожелаешь. Я уезжаю с Цереры. Я уже оформила свое разрешение на выезд.
— Используя печать моего ведомства? Куда, если не секрет, ты направляешься?
— Домой. Назад на Землю. У меня уже было все, что может вынести человек, от Гора до Цереры. — Тетти встала. — Думаю, тебе следует поблагодарить меня за уход за тобой, пока ты находился в бессознательном состоянии; но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы строить иллюзии на этот счет. Как бы там ни было, твоя благодарность будет не совсем уместна. С самого начала это была моя вина.
— Взрыв? О чем ты говоришь?
— Это еще одна причина, по которой я хотела здесь быть, когда ты проснешься: мне нужно было сказать тебе, что это я несу ответственность за попытку убить тебя.
— Тетти, ты сошла с ума. Ты не больше организатор этого взрыва, чем я. Мы оба были его жертвами.
