— Черт, нет. — Пилот откинулась назад и полностью закрыла глаза. Машина коснулась поверхности легко, как перышко. Факт не может убить команду в буквальном смысле слова — их не для того создали. Но он может доставить тебе массу неприятных минут. Этот так их вздул, что они решили: с ними произойдет то же самое, когда они встретят настоящее Создание. Они разделились. Я подняла их одного за другим, и все они отправились по домам. Каждый сам по себе, независимо от других.
Пилот выглянула в окно и одобрительно кивнула. Они находились прямо в центре круга, в который должны были приземлиться.
— Хочешь услышать о команде Четыре?
— Разумеется. Может я вынесу уроки из их опыта.
— Они были хуже всех. Они сами все организовали, выследили свой 'Факт и уже собрались взорвать его на кусочки. А потом Пайп-Рилла решила, что она не будет в этом участвовать. Ей, видишь ли, невыносима мысль об убийстве чего-то, даже если это всего лишь Артефакт.
— И что, им пришлось бросить это дело?
— Ну не совсем. Человек в этой команде — большой жирный светловолосый парень, похоже не причинил бы никакого вреда при полете — он настолько взбесился из-за Пайп-Риллы, которая свела все его старания на нет, что был уже готов взорвать на молекулы ее вместо 'Факта. Возможно, он сделал бы это, если бы Лудильщик не спеленал его своей массой. Я забрала их всех, сплетенных в один клубок, но это происшествие в который раз убедило остальных членов Звездной Группы, что люди — невменяемые убийцы. И если ты думаешь, что это не вызвало межзвездного конфликта, и дела здесь не пошли хуже.
Она открыла дверь машины. В кабину, словно дыхание дракона, ворвалась волна сухого жара.
— Ух! Добро пожаловать на солнечный Баркан. Теперь эта машина в твоем полном распоряжении, пока не добудешь своего 'Факта. Удачной охоты.
Когда она выходила, Чен последовал за ней.
— Ты видела их всех. Как ты думаешь, каковы наши шансы?
Пилот задержалась возле открытой двери, и кондиционер воздуха на машине застонал, как загнанная лошадь.
— Ваши шансы? Ну, если ты думаешь, что это случайный процесс, то история показывает, что один из четырех. Но я не верю, что это так уж случайно. Не возражаешь, если задам тебе вопрос?
— Я уже достаточно тебя поспрашивал.
— Хорошо, я довольно пристально изучала тебя последние несколько дней. Ты не подходишь для этой работы, совершенно не годишься. С твоим лицом и телом ты — настоящая сенсация (для всех или для одной единственной). Пять миллионов женщин хотели бы заполучить частицу тебя. Ну, так как же ты оказался в команде преследования, здесь, на грязных задворках вселенной?
Чен сомневался. Говорила ли Лия о нем, или пилот выпытывала у него новые подробности? Волны сухого жара врывались через открытую дверь, вызывая потоки пота на его лице и шее, которые высыхали, едва появившись, но пилот, похоже, забыла об условиях окружающей среды. Она терпеливо ждала, и на ее лице он не видел разгадки. Он решил, что ее вопрос не выражал ничего, кроме неприкрытого любопытства.
— Я родился на Земле. Я был простолюдином и заключил контракт. Он открыл мне путь за пределы Земли, и когда с этим будет покончено, я волен делать, что захочу.
Его слова были недалеки от истины, и пилот сочувственно закивала.
— А, я слышала о Земле. Все относительно. Может быть, после нее Баркан и не выглядит такими уж задворками вселенной. Я знаю, что Лии Рэйнбоу здесь как будто понравилось. Ты был завербован так же как она?
— Точно так же. Мы оба были завербованы коммандором Мондрайном.
— Достаточно. Ты ответил на мои вопросы, теперь я отвечу на твой. Я бы подняла твои шансы от одного из четырех до пятидесяти процентов. Мондрайн так же тяжел, как гадкий Лудильщик, и так же холоден, как бессердечный Энджел, но он — один, жулик и сукин сын. И он не берет в свою повозку неудачников, — она, размахнувшись, захлопнула дверь и посмотрела на Чена через окно. — Я хочу сказать, обычно, — прокричала она. — Но всегда бывают исключения. Пятьдесят на пятьдесят! Желаю удачи!
Она помахала ему и отправилась к группе служебных зданий. Чен спокойно сидел в машине, изучая окружающий ландшафт. Они находились глубоко в полярных районах Баркана, где зимняя температура позволяла людям существовать без скафандра все время, кроме полудня. Здешняя растительность пускала глубокие корни и была покрыта восковидной сине-зеленой листвой. На самом полюсе в гравитационном поле Баркана, равном половине поля Земли, она вырастала высотой в пятьдесят метров и более; здесь растения стелились над поверхностью, плотно сворачиваясь, чтобы сохранить влагу. Почва под растениями была сухой, темной; на поверхность выходили базальтовые породы, поднимавшиеся вялыми нависающими складками из-под покрытых почвой островков. Резкие поверхностные ветры поднимали верхний слой почвы, и возле припаркованной машины извивались темно-серые химеры из пыли. Возле экватора песчаный слой имел глубину в сотни футов. Постоянные ветры уложили его в серповидные барханы с милю длиной, которые и дали имя планете.
Двойное солнце Эты Кассиопеи нависало низко над горизонтом. Оно осветило пейзаж оранжевым светом, профильтровавшимся сквозь пыль. Этот суровый ландшафт, согласно полученным Ченом инструкциям, был самой привлекательной частью планеты.
Ему стало интересно, где может прятаться Артефакт. Согласно тем же инструкциям, он не испытывал бы затруднений, живя в любой части Баркана, даже в знойных экваториальных районах, где существовали только микроорганизмы.
Три служебных здания находились в километре от припаркованного флаера. Чен увидел, как крутящаяся, словно водоворот, завеса черных точек появилась у одного из зданий и полетела, словно кувыркающаяся туча пыли, по направлению к машине. Когда она была в пятидесяти ярдах, Чен открыл дверь. Теперь было можно различить отдельные компоненты тучи. Они были темно-фиолетовыми крылатыми созданиями, все одинаковые, размером с его палец. Они приближались, жужжа крыльями. Менее чем за тридцать секунд каждая из них пролетела сквозь открытую дверь машины, и вся туча заняла заднюю стенку кабины.
Чен закрыл дверь и обернулся посмотреть. Он видел следующую фазу на экранах во время инструктажа. Но это было его первое столкновение с реальным существом.
Все началось с одного компонента — по-видимому, произвольного — парящего высоко в воздухе и расположившего свое темно-пурпурное тело вертикально. Круг бледно-зеленых глаз на голове осматривал все вокруг, словно оценивая ситуацию, в то время, как крылья трепетали слишком быстро, чтобы это можно было заметить. Через секунду подлетел следующий компонент, чтобы подсоединиться к головному концу, а третий занял позицию под ним. Вытянулась тонкая, похожая на кнут, антенна и соединила головы с хвостовыми частями. Триплет завертелся, крылья завибрировали. Четвертый и пятый элементы подлетели и присоединились к ядру группы.
После этого агрегат рос слишком быстро, чтобы Чен мог увидеть отдельные связи. Когда добавились новые компоненты, композиция вытянулась снаружи книзу, чтобы соединиться и опуститься на пол кабины. В течение минуты основное тело было готово. К удивлению Чена кое-что в подготовительных лекциях было упущено. Большинство отдельных компонентов все еще оставались не скрепленными. Из всех, залетевших в кабину быть может, только пятая часть соединилась и образовала сплошную массу; оставшиеся стояли на хвостах на полу кабины или по одиночке висели на стенах, используя маленькие коготки на передних краях их сверкающих, похожих на кожаные, крыльях.
Масса Лудильщика стала походить на воронку, открытую у самого верхнего края. Из этого отверстия послышался пробный глубокий вздох:
— Оххх-ахх-ухх, — произнес он. Потом этот звук сформировался в слово из языка солнечной системы, но со странным ударением: — При-е-вет. При-вет.
Кубо Фламмарион предупреждал, что это было необходимостью.
— Представь, — говорил он, — что каждую ночь кто-то разбирает тебя на части, а каждое утро снова складывает вместе. Не кажется ли тебе, что для приведение всех твоих мыслей и всех твоих движений в порядок тебе потребовалось бы некоторое время? Так что прими это во внимание, когда будешь общаться с Лудильщиком. Чен не мог представить этого. Но он подозревал, что маленький капитан, длительное время
