1
— Зачем он тебе? — спросила Дебора.
— Трудно сказать, — пожал плечами Карл и вдруг подумал, что сегодня он может для разнообразия нарушить сложившуюся традицию любым приглянувшимся ему способом. Можно было, например, и вовсе забыть про Горца, предоставив того своей собственной судьбе, но так же можно было и пойти на встречу, даже если Эфраим настолько глуп, что попытается устроить Карлу западню. Всего лишь бросок костей, и пусть горемычная девчонка-случайность определяет результат и все, что случится — или не случится — затем.
«Почему бы и нет?» — подумал он, доставая из поясного кошеля кости. — «Ведь все это не более чем игра шансов».
Замшевый мешочек с набором Костей Судьбы, принадлежавших когда-то императору Яру, лег на ладонь, и мгновение Карл рассматривал его с таким вниманием, как если бы мог увидеть сквозь тонкую кожу лежащие внутри драгоценные камни. Но что-то мешало ему развязать тонкий витой шнурок, обвязанный вокруг горловины мешочка, и высыпать кости на стол. Что?
«Не по такому поводу, — понял он, наконец, подсказку своего художественного чувства, и не торопясь, убрал кожаный мешочек обратно в кошель. —
— Возможно, — сказал он вслух. — Эфраим задумал меня убить. Это очень похоже на него, но все-таки, я думаю, он не настолько глуп. Однако в любом случае, одно из двух. Или встреча эта случайна и малосущественна, или она не случайна и может оказаться полезной, какие бы планы в ее отношении не строил сам Горец. Поэтому я, пожалуй, все-таки схожу к нему в гостиницу. И, знаешь, что, Дебора, если хочешь, мы пойдем туда вместе.
— Ты возьмешь меня на встречу с Горцем? — Ее удивление было тем более искренним, что и сам Карл, кажется, не ожидал от себя такого неожиданного хода.
Но в том-то и дело, что удивляться, как ни странно, было нечему. Точно так же, как не следовало искать в его словах никаких скрытых мотивов. Это было всего лишь наитие, импровизация, и ничего больше. И Дебора напрасно нахмурилась, пытаясь отыскать скрытый смысл его во всех отношениях крайне странного и неожиданного поступка.
— Вы с адатом будете моими телохранителями, — улыбнулся Карл и увидел вспыхнувший в серых глазах Деборы отблеск встающего в тумане солнца.
— Почему бы и нет? — лукавая улыбка скользнула по ее мягким губам, и в комнате сразу стало как будто светлее и теплее. — Прохладный вечерний воздух… Луна и звезды… — «мечтательно», чуть нараспев произнесла она. — Прогулка обещает быть весьма приятной.
— Особенно, если на улице туман, — усмехнулся Карл и протянул ей свою руку. — Вперед, моя госпожа, и, если вам, сударыня, не надоели мои длинные рассказы, то по пути я, пожалуй, познакомлю вас с нашим собеседником немного поближе. Эф Горец, такое прозвище носил он в то время, когда я нанял его в Цейре «слугой за все»…
2
— Здравствуй, Горец, — сказал Карл, когда Эфраим, вызванный гостиничным слугой, спустился в общий зал и подошел к столу, за которым сидели они с Деборой.
— Доброй ночи, принцесса, — галантно поклонился старый сенешаль. — Здравствуй, Карл. Спасибо, что пришел.
Он бросил взгляд на столешницу, на которой стояли уже кувшин с вином и три кружки, и усмехнулся.
— Ты же предпочитаешь вину бренди, Карл, — сказал Эфраим, ставя на стол терракотовый кувшинчик с запечатанной красным сургучом пробкой. — Или ты изменил свои вкусы?
Сейчас в нем не было ни страха, ни ненависти. Только тоска — смертная тоска сгоревшей от пережитых страстей души — отчетливо читалась в по-прежнему ясных синих глазах.
— Нет, — ответил с обычной своей усмешкой Карл. — Вкусы мои не изменились, Эфраим. Садись, и выпьем, если не возражаешь.
— Спасибо, Карл. Ваша светлость, — Эфраим снова поклонился Деборе и, наконец, сел на свободный табурет. — Это пражский «Вепрь»…
В Праже было принято называть бренди звериными именами. «Единорог» Скорняков, «Изюбр» Рудников, «Медведь» Пярнов… но «Вепрь» Скольсов, несомненно, был самым дорогим и редким, возможно, потому что род Скольсов пресекся еще три десятка лет назад, так что их бренди мог быть теперь только старым или очень старым. А этот терракотовый графинчик, если верить печати гильдии виноделов свободного города Праж, должен был стоить целое состояние.
Карл взвесил сосуд в руке, внимательно рассмотрел печать и, только после этого, сорвав сургуч, одним движением своих длинных сильных пальцев вырвал из горлышка глубоко забитую туда пробку. Аромат старинного напитка был великолепен, и Карл даже задержал дыхание, не желая сразу же отпускать на волю попавший в легкие воздух, несущий в себе этот ни с чем не сравнимый запах.
— Спасибо, Эф, — сказал он с улыбкой через несколько мгновений. — Ты меня приятно удивил, — он сделал знак служке, снующему между столами и, когда тот подбежал, попросил принести им более подходящие для бренди стаканчики.
— Надеюсь, ты не испортил бренди негодой? — спросил он, разливая терпкую темную жидкость по моментально принесенным стаканчикам темно-синего, почти кобальтового, стекла. — Мне-то что, Эф, но хотелось бы угостить и принцессу…
— Можешь не беспокоиться. — Без тени улыбки ответил Эфраим, беря в руку свой стаканчик. — Мне твоя жизнь не нужна.
«Не нужна… — согласился Карл. — Более не нужна. Так будет правильнее. Но что же другое ты надеешься от меня получить?»
— Что привело тебя в Линд? — спросил он, подавая Деборе ее стаканчик. — Попробуй, Дебора, тебе это должно понравиться.
— Я искал тебя. — Эфраим посмотрел на Карла, кивнул и залпом выпил свой бренди.
«Искал меня… Любопытно».
— Как ты узнал, что я буду в Линде?
— Даниил[47] сказал, что в эти дни ты будешь в Линде, Цейре или Орше. До Цейра или Орша я, как ты понимаешь, так быстро добраться не мог, а Линд… Что ж, если галера быстроходна, а гребцы не ленятся… Я отплыл из Сдома четыре дня назад. Один шанс из четырех, совсем не мало.
— Ты сказал, «из четырех»?
— Да, — кивнул Эфраим. — Четвертое место — Новый Город, и я хотел бы предупредить ее светлость принцессу. Вам нельзя появляться в Гароссе, моя госпожа. Ваш брат, господарь Людвиг, предупрежден.
— Откуда Даниил узнал, что я буду в одном из этих мест? — спросил Карл, в общем-то, представлявший себе, как такое могло случиться.
«Норна? Или у Даниила есть и свои способы?»
— Не знаю, — мотнул седой головой старик. — Но Великий Мастер, Карл, это всегда
— Согласен, — Карл отпил, наконец, бренди из своего стаканчика и пришел к выводу, что за пятьдесят лет он ничуть не стал хуже. — Что-то еще?
— Возможно, — Эфраим взял со стола терракотовый кувшинчик и долил бренди в свой стакан.
