берега. Олав сказал:
– У нас нет здесь никакого выбора, так как я вижу, что волны разбиваются о прибрежные камни у самой кормы корабля. Надо как можно скорее спустить паруса. Мы примем решение, когда наступит день и можно будет узнать, что это за земля.
Затем они бросили якоря, и те сразу закрепились на дне. Много было разговоров в течение ночи, куда это они прибыли. И когда настал светлый день, они поняли, что это была Ирландия. Тогда Арн сказал:
– Я полагаю, что мы причалили в неудачном месте, потому что эта местность – находится далеко от гаваней и от торговых стоянок, где чужестранцев встречают с миром. Отлив оставил нас теперь на берегу, как рыбешку. И насколько мне известны законы ирландцев, я думаю, что они назовут своим то добро, которое мы везем с собой, потому что они считают потерпевшими кораблекрушение даже тех, чья корма еще меньше обнажилась во время отлива.
Олав сказал, что им не нанесут вреда.
– Но я видел, – продолжал он, – как в начале дня на берег сбежалось множество людей, и эти ирландцы поражены прибытием корабля. Затем сегодня утром, когда был отлив, я видел, что рядом с этой косой есть морской рукав, из которого часть воды не уходит в море. И если наш корабль не поврежден, то мы сможем спустить на воду лодку и перетащим наш корабль туда.
Там, где они бросили якорь, дно было глинистое, и ни одна доска на их корабле не была повреждена. Они перетащили корабль в указанное Олавом место и стали там на якорь. Несколько позднее множество людей явилось на берег. Затем два человека на лодке подъехали к кораблю. Они спросили, кто владельцы этого корабля. Олав ответил и вел речь по-ирландски, точно так, как они спросили. Однако когда ирландцы узнали, что прибывшие норвежцы, то они потребовали, согласно своему закону, чтобы те отдали свое добро, и сказали, что им не будет никакого вреда до тех пор, пока король не вынесет решения. Олав отвечал, что таков закон, если у торговых людей нет с собой толмача.
– Я же скажу вам по правде, – продолжал он, – что перед вами мирные люди. Однако мы все же не сдадимся без сопротивления.
Тут ирландцы подняли боевой клич, вошли в воду и пытались втащить корабль с людьми на берег. Там было так мелко, что вода достигала не выше подмышек, а тем, кто был высок ростом, она достигала до пояса. Однако водоем, в котором плавал корабль, был настолько глубок, что там нельзя было достать дна. Олав велел взять оружие и встать по бортам корабля от носа до кормы. Они стояли настолько тесно, что все было закрыто щитами. Снизу каждого щита высовывалось острие копья. Олав встал на носу, и вот как он был вооружен: он был одет в броню, и на голове у него был позолоченный шлем; он был опоясан мечом, рукоятка которого была украшена золотом; в руке у него было копье с крючком, которым можно было также и рубить, с великолепными украшениями на наконечнике; перед собой он держал красный щит, на котором был нарисован золотой лев.
Когда ирландцы увидели это снаряжение, то их охватил страх, и они подумали, что здесь не так легко будет отобрать имущество, как они полагали. Поэтому ирландцы прекратили наступление и сгрудились толпой. Вскоре среди них пошли толки, что это, очевидно, боевой корабль и что следует ожидать еще других кораблей. Поэтому они спешно отправили весть королю. Это оказалось легко, потому что король находился совсем недалеко на пиру. Он сразу прискакал вместе со своими людьми туда, где стоял корабль.
Расстояние от корабля было достаточно близким, чтобы люди могли слышать друг друга. Ирландцы не раз пытались поразить их стрелами, но Олав и его люди остались невредимы. Олав стоял в снаряжении, которое было описано, и многие люди с изумлением говорили, как статен тот человек, что ведет корабль. Но когда спутники Олава увидели, что к ним приближается великое множество всадников, и очень воинственных, то они притихли, потому что решили, что у тех большое преимущество в числе. И когда Олав услышал разговор, который вели его люди, он просил их не терять мужества.
– Потому что, – продолжал он, – дело наше принимает хороший оборот: ирландцы сейчас приветствуют своего короля Мюркьяртана.
После этого те подскакали так близко к кораблю, что можно было слышать друг друга. Король спросил, кто правит кораблем. Олав назвал свое имя и спросил, кто тот статный рыцарь, с которым он ведет разговор. Тот отвечал:
– Меня зовут Мюркьяртан.
Олав сказал:
– Ты ли король ирландцев?
Тот отвечал, что это так. После этого король спросил о разных новостях. Олав подобающим образом рассказал обо всем, о чем его спрашивали. Тогда король спросил, откуда они держат путь и чьи они люди. И затем король спросил еще подробнее о происхождении Олава, потому что король нашел, что этот муж отличается высокомерием и желает отвечать лишь постольку, поскольку его спрашивают. Олав сказал:
– Да будет вам известно, что мы плывем из Норвегии, и люди здесь на корабле – дружинники конунга Харальда, сына Гуннхильд. Что же касается моего происхождения, то я должен вам сказать, государь, что отец мой живет в Исландии и его зовут Хаскульдом, – это человек знатного происхождения. А что касается семьи моей матери, то я полагал бы, что вы знаете ее лучше меня, ибо мою мать зовут Мелькорка, и мне поведали как истину, что она твоя дочь, король, и это она понудила меня к столь долгому путешествию, и вот я жду с большим нетерпением, что ты ответишь мне на мои слова.
Король промолчал, а затем стал говорить со своими людьми. Разумные люди хотели узнать от короля, что было правдой в тех речах, которые произнес чужестранец. Король отвечал:
– Легко увидеть по этому Олаву, что он знатного происхождения, будь он нам кровный родич или нет. Явно также и то, что он превосходно говорит по-ирландски.
После этого король поднялся на стременах и сказал:
– Теперь слушай ответ на свои слова: я дарую пощаду всем вам, корабельщикам, а что касается родства, о котором ты говоришь, то об этом мы еще должны будем поговорить, прежде чем я сумею дать ответ.
После этого были переброшены сходни на берег, и Олав и его спутники сошли с корабля. Ирландцы увидели тогда с изумлением, какие это были воинственные мужи. Олав тут, как положено, приветствовал короля, и снял шлем, и склонился перед королем, а король принял его с величайшим радушием. Они продолжили свою беседу, и Олав снова рассказал о своем деле и говорил долго и красноречиво. Кончил он тем, что рассказал о золотом перстне на своей руке, который Мелькорка дала ему при их расставании, и сказал так:
– Ты, король, подарил его ей на зубок.
Король взял кольцо и осмотрел его, и лицо его густо покраснело. Затем король сказал:
– Приметы верны, но не менее того важно твое большое сходство с твоей матерью, так что тебя можно узнать. И по этой причине я хочу немедленно признать наше родство, Олав, и свидетелями этого будут люди, которые стоят здесь и слышат мои слова. Прибавлю еще, что я приглашаю тебя со всеми твоими людьми к моему двору, а почет, что должен быть тебе оказан, будет зависеть от того, что я найду в тебе, когда больше тебя узнаю.
Затем король велел дать им верховых лошадей, и он назначил людей, которые должны были позаботиться об их корабле и охранять их товары. Король поскакал в Дублин, и народ почитал важным событием, что его сопровождал сын королевской дочери, которая давным-давно была взята в плен и увезена пятнадцати лет от роду. Но более всех была взволнована этой новостью приемная мать Мелькорки, хотя она лежала в постели, обессиленная заботами и старостью. Все же она поднялась и пошла без посоха навстречу Олаву. Тогда король сказал Олаву:
– Вот пришла приемная мать Мелькорки, и, верно, она захочет, чтобы ты рассказал ей, как живет Мелькорка.
Олав встретил ее с распростертыми объятиями, и посадил старуху на свои колени, и сказал, что ее приемная дочь живет в довольстве в Исландии. Тут Олав передал ей нож и пояс, и старуха узнала эти вещи и заплакала от радости, говоря, что сын Мелькорки поистине превосходный человек.
– Это, впрочем, у него от матери, – добавила она.
Старуха была здорова всю зиму. Королю мало приходилось отдыхать из-за вражеских набегов на западные земли. Всю зиму король давал отпор викингам и разбойникам. Олав со своими людьми был на королевском корабле, и худо приходилось тем, кому случалось встретиться с ними лицом к лицу. Король
