антисептический вид. Было такое впечатление, будто ее минут тридцать стерилизовали в автоклаве и дотрагиваться до нее можно только в резиновых перчатках. Она глядела на боксера своими большими карими глазами.
— Давайте приступать, — предложил Анри. — Вы готовы?
— Не знаю, что должно произойти, — откликнулся боксер, — но я готов.
Приподнявшись на носки, он запрыгал на месте. Анри тоже был готов. Наверняка он все обдумал еще до того, как я явился.
— Симона будет сидеть на этом стуле, — сказал он, указав на простой деревянный стул, поставленный посередине лаборатории. — А вы, Пьер, встаньте на расстоянии шести метров с затычками в носу.
На полу мелом были проведены линии на разном расстоянии от стула — от полуметра до шести.
— Я начну с того, что брызну небольшое количество жидкости на шею этой дамы, — продолжал Анри, обращаясь к боксеру. — После этого вынимайте затычки и начинайте медленно приближаться к ней.
Мне он сказал:
— Для меня самое главное — узнать дальность действия жидкости, точное расстояние, на котором будет находиться испытуемый, когда молекулы начнут действовать.
— Он приступает к эксперименту в одежде? — спросил я.
— В том виде, в каком есть.
— Предполагается, что дама будет ему помогать или сопротивляться?
— Ни то, ни другое. В его руках она должна быть абсолютно пассивным инструментом.
Симона не сводила с боксера глаз. Я увидел, как она кончиком языка медленно облизала губы.
— Эти духи, — спросил я у Анри, — воздействуют ли они как-нибудь на женщину?
— Никоим образом, — ответил он. — Вот почему я сейчас прошу Симону выйти из лаборатории, чтобы она приготовила жидкость для пульверизации.
Молодая женщина вышла из главной лаборатории, закрыв за собою дверь.
— Значит, вы чем-то обрызгиваете ее, а я к ней подхожу, — сказал боксер. — Что дальше?
— Посмотрим, — ответил Анри. — Вы ведь не волнуетесь?
— Я? Волнуюсь? — изумился боксер. — Из-за женщины?
— Вот и молодец, — сказал Анри.
Сам он не мог найти себе места. Он метался из одного конца комнаты в другой, еще раз проверяя, точно ли на линии стоит стул, и убирал со стола на верхнюю полку все, что может разбиться, — стеклянные колбы, бутыли и пробирки.
— Место тут не идеальное, — говорил он при этом, — но мы должны с толком его использовать.
Он закрыл нижнюю часть лица маской хирурга и такую же маску протянул мне.
— Вы разве не доверяете затычкам?
— Просто это дополнительная мера предосторожности, — сказал он. Надевайте.
Женщина возвратилась, держа в руках крошечный пульверизатор из нержавеющей стали. Она отдала пульверизатор Анри. Анри достал из кармана секундомер.
— Приготовьтесь, пожалуйста, — сказал он. — Вы, Пьер, встаньте вон там, на шестиметровой отметке.
Пьер так и сделал. Женщина села на стул. Стул был без подлокотников. Напустив на себя важность, она сидела в своем белом халате, сложив руки на коленях, выпрямив спину и плотно сжав колени. Анри встал у нее за спиной. Я нашел место в стороне.
— Готовы? — громко спросил Анри.
— Подождите, — сказала женщина.
Это было первое слово, которое она произнесла. Она поднялась, сняла очки и, положив их на верхнюю полку, вернулась на место. Разгладив халат на бедрах, она стиснула пальцы и снова положила руки на колени.
— Теперь готовы? — спросил Анри.
— Ну, давайте же, — сказал я. — Нажимайте.
Анри направил маленький пульверизатор на участок голой кожи как раз под ухом Симоны и нажал на кнопку. Пульверизатор издал мягкий шипящий звук, и из выпускного отверстия вырвалось облачко водяной пыли.
— Вынимайте затычки! — крикнул Анри боксеру и, быстро отскочив от женщины, встал рядом со мной. Боксер взялся за ниточки, торчавшие из ноздрей, и дернул за них. Смазанные вазелином затычки легко выскользнули из носа.
— Ну что же вы! — крикнул Анри. — Начинайте двигаться! Бросьте затычки на пол и медленно идите вперед! — Боксер сделал шаг вперед. — Не так быстро! — закричал Анри. — Медленнее! Так лучше! Идите! Идите же! Не останавливайтесь!
Он был вне себя от возбуждения, и должен признаться, что и я начал заводиться. Я взглянул на женщину. Она сидела, съежившись, на стуле, всего лишь в нескольких ярдах от боксера, напряженная, недвижимая, следя за каждым его движением, и я поймал себя на том, что вспомнил о белой крысе, которую однажды видел в одной клетке с питоном. Питон собирался проглотить крысу, и крыса это знала, и потому она низко прижималась к земле, будучи загипнотизирована или, скорее, околдована медленным приближением змеи.
Боксер медленно двигался вперед.
Когда он миновал пятиметровую отметку, женщина разжала руки и положила их на колени ладонями вниз. Потом передумала и положила их как бы под ягодицы, ухватившись за сиденье стула с обеих сторон, приготовившись, так сказать, к предстоящему нападению.
Не успел боксер миновать двухметровую отметку, как запах ударил ему в нос. Он резко остановился. Глаза его потускнели, и он закачался, точно его ударили по голове молотком. Мне показалось, что он вот- вот упадет, но он удержался на ногах. Он стоял и легко покачивался из стороны в сторону, как пьяный. Потом неожиданно начал как-то странно фыркать и сопеть, напомнив мне свинью, обнюхивающую свое корыто, и вдруг без всякого предупреждения прыгнул на женщину. Он содрал с нее белый халат, платье, белье. После этого началось черт знает что.
Вряд ли стоит в подробностях описывать, что происходило в последующие несколько минут. Вы и сами можете почти обо всем догадаться. Должен, однако, признаться, что Анри, вероятно, был прав, остановив свой выбор на исключительно крепком и здоровом молодом человеке. Очень не хотелось бы об этом говорить, но сомневаюсь, что мое тело человека среднего возраста выдержало бы эти невероятно энергичные упражнения, которые вынужден был проделывать боксер. Я не склонен к созерцанию эротических сцен. Это не по мне. Но в данном случае я был буквально прикован к месту. В боксере проснулась страшной силы животная страсть. Он вел себя как дикий зверь. И в самый разгар происходящего Анри проделал интересную вещь. Достав пистолет, он бросился к боксеру и закричал:
— Отойдите от женщины! Оставьте ее, или я вас застрелю!
Боксер не обращал на него внимания, поэтому Анри выстрелил у него прямо над головой и закричал:
— Я не шучу, Пьер! Я убью вас, если вы не прекратите!
Боксер и взглядом его не удостоил. Анри прыгал и плясал по всей комнате, крича:
— Это удивительно! Потрясающе! Невероятно! Смесь действует! Действует! Мы добились своего, мой дорогой Освальд! Мы добились своего!
Представление кончилось так же внезапно, как и началось. Боксер вдруг отпустил женщину, поднялся, моргнул несколько раз, а потом спросил:
— Где это я, черт побери? Что случилось?
Симона как ни в чем не бывало вскочила со стула, схватила свою одежду и выбежала в соседнюю комнату.
— Благодарю вас, мадемуазель, — сказал Анри, когда она пролетала мимо него.
Самым интересным было то, что ошеломленный боксер ни малейшего представления не имел о происходившем. Он стоял голый, весь в поту, озираясь и пытаясь сообразить, как оказался в таком
