— Я думал, письмо в дороге затерялось…
Тут Татка начала соображать, что Кочкин ее разыгрывает.
— Как ты мог думать, если забыл, что писал? — спросила она.
— Я тебе объясню… — сказал Вася. — Иногда что-то у меня в голове проясняется.
Татка встала.
— Нет, правда, объясню! — Вася испугался, что она сейчас уйдет. — Просто это трудно сделать.
Но объяснить он не успел, пришел папа. В руке у него были свежие газеты, которые он достал из почтового ящика. Вася сразу же увидел «Пионерскую правду».
Татка хотела тут же уйти, но папа не отпустил. И они втроем сели пить чай.
Про заметку Татка молчала, и Вася был ей благодарен. Но у папы была противная привычка читать за чаем газеты. И вот сейчас он взял газету, да не какую-нибудь, а «Пионерскую правду». Развернул. И, конечно, тут же увидел крупно набранный заголовок «Помогите!» и подпись «Вася Кочкин» с указанием города, школы и класса.
Папа не скрыл своего удивления.
— Это что? — И стал читать вслух: «Родители все делают, чтоб вырастить из меня человека. Но это им не удается. Папа из-за меня раньше времени поседел, у мамы появились морщины…»
Папа прочитал заметку два раза. Второй раз очень выразительно.
— Мама знает? — спросил он.
— Она сказала, что кошка скребет на свой хребет, — признался Вася.
— Правильно сказала, — одобрил папа.
Вася был согласен и с мамой и с папой. С хребтом у него дела обстояли неважно.
— Пародист на нашу голову, а? — обратился папа к Татке, считая, видимо, ее совсем своим человеком.
— А почему пародист? — спросила Татка.
— Так это же не письмо, а пародия! А что такое пародия? Это насмешливое подражание!
Наконец Татка все поняла.
— Вася, но почему ты написал? — спросила она. — Почему тебе в голову приходит все время что-то неправильное?
— Думал, в гости кто-то позовет с Камчатки. «Вася, дорогой, приезжай!» Хочу на Камчатке побывать.
— Уж точно: с тобой раньше времени поседеешь! — сказал папа и погладил лысину.
Подадим руку Кочкину
В школьном коридоре на втором этаже висел стенд под названием «У нас героем становится любой». На нем были наклеены фотографии и вырезки из газет, в которых сообщалось о том, что каждый, кто захочет, может стать героем, будь он хлебороб, кроликовод или ученый-физик.
На этом стенде кнопками была прикреплена газета «Пионерская правда».
Первые два урока в этот день прошли тихо-гладко. О заметке узнали только на большой перемене. К газете нельзя было подступиться.
К концу перемены в 5 «Б» прибегали даже семиклассники и спрашивали:
— Кто Кочкин?
Все показывали на Васю, скромно сидевшего в уголке:
— Вот Кочкин!
Трудно, очень трудно быть популярным!
В школу уже пришли три телеграммы: «Волнуемся за Васю!», «Сообщите о Кочкине!», «Поддержите Кочкина!»
В гости его, правда, пока никто не звал.
Старшая вожатая Тамара Трошина сияла. Всесоюзное мероприятие! Сейчас они прогремят на всю страну. Молодец, Кочкин! Такое душевное письмо написал, кто бы мог подумать. Хорошо, что они не успели исключить его из пионеров. Сейчас с полной уверенностью можно сказать: весь педколлектив, комсомольская, пионерская организации проявляли к Васе чуткость. Но, видимо, недостаточную. Тут нужно будет прямо признаться, самокритика никогда не вредит. Самокритика всем идет на пользу! Зато сейчас они не ударят в грязь лицом. Старшая вожатая чувствовала ответственность перед всей страной.
В школе был настоящий переполох. Звонили из районо, из облоно.
Светлана Ивановна писала отчет об индивидуальной работе с учащимися, в частности с Кочкиным. Она тоже самокритично отнеслась к себе и этим вызвала одобрение директора.
Глеб Григорьевич срочно собрал педсовет.
— Какие дети учатся в нашей школе! — сказал он задушевно. — Замечательные дети! А вы, Светлана Ивановна, не разобрались в Кочкине, не подобрали к нему ключик!
Светлана Ивановна была в задумчивости: как найти к Кочкину ключик?
Командир отряда 5 «Б» класса Аля Соломина тоже не дремала. Она собрала совет отряда. Нужно было обсудить письмо Кочкина и послать коллективный ответ в «Пионерскую правду».
— А вдруг Кочкин нарочно написал? — сказала Татка. — Может, он хотел, чтоб его позвали в гости на Камчатку?
— При чем тут Камчатка! — возмутилась Аля.
— Я тоже хочу на Камчатку! — сказал Дима Беляков.
— Да при чем тут Камчатка! — еще больше возмутилась Аля. — Ты, Беляков, все больше заражаешься от Кочкина!
Тут неожиданно раздался голос всегда молчащего Андрюши:
— Подадим руку Кочкину! — крикнул он.
Никто не ожидал, что у Андрюши такой звонкий голос.
Его призыв прозвучал как раз в тот момент, когда в класс вошла вожатая Тамара. У нее была способность приходить всегда вовремя.
Она поддержала Андрюшу.
— Мы торжественно примем Кочкина в пионеры, — сказала вожатая. — Он прошел испытание. Молодец, Кочкин!
Аля с непониманием уставилась на вожатую. В голове у нее перемешались все установки: то принимать Кочкина в пионеры, то исключать, то принимать, то исключать!
Пока шло заседание совета отряда, Вася Кочкин с Костей Гвоздиковым сидели под лестницей. Костя сразу «раскусил» друга.
— Ну и устроил ты опять, — сказал он, прочитав заметку. — Правильно ты пишешь: беседуют с тобой, беседуют — и никакого толку.
— Давай снимем газету со стенда, чтоб не читали, — предложил Вася.
И вот сейчас они сидели под лестницей и ждали, когда во второй смене начнется урок и коридор опустеет. Звонок уже прозвенел, но отдельные опоздавшие еще бегали.
— Никакой дисциплины! — пробормотал Вася.
Наконец стало тихо и пусто. Друзья выбрались из-под лестницы и побежали к стенду.
Вася быстро отодрал кнопки. Газета зашуршала и упала на пол.
— Ты куда смотришь! — прошептал Вася. — Держи!
Костя поднял газету, скомкал и сунул в ранец.
— А ну, повесь обратно! — за их спиной стоял Ромка Кузаков.
Костя прижал ранец к себе.
— Вешай обратно! — приказал Ромка. — Кому говорят? А то потом на меня свалят: «Опять Кузаков
