Царский выбор

руками.

Кузьма.Скажи ему, что я пришел, видеть его хочу. Кузьма и Дьяк.

Кузьма.Чего ты ждешь, Денис Лексеич?

Дьяк.Твоего свидетеля надежного жду. — А еще я хотел бы, чтобы сам царь мне приказал родных его невесты пыткам подвергать. Он кольцо у нее уже взял назад?

Кузьма(с презрительным спокойствием).Свидетель здесь. А подтверждение, которого ты просишь, я тебе до вечера достану. (Открывает наружную дверь)Эй ты, заходи!

Свидетель входит.

Дьяк.Он и в самом деле из Касимова?

Кузьма.Денис Лексеич!

Дьяк(с кислой миной).Хорошо, я его прямо здесь допрошу, а потом уже к ним сведу. (Служителю)Ты будешь записывать.

Кузьма входит в помещение, где находятся Всеволожские.

Иван Родионович и Андрей поднимают головы. Кузьма смотрит на Андрея, тот отвечает ему твердым бесстрашным взглядом. Кузьме делается не по себе. Он уходит.

В соседнем помещении.

Кузьма(Дьяку).Ну что, убедился?

Дьяк пожимает плечами.

Дьяк(свидетелю).Иди за мной.

Дьяк восседает на своем месте за столом, «свидетель» стоит рядом.

Дьяк.Вот, этот человек, исконный житель града Касимова, утверждает, что ему, как и многим другим жителям оного града, доподлинно известно, что дочь Ивана Всеволожского — девица

чрезвычайно красивая, но с детства больная и порченая.

Андрей выпрямляется во весь рост, сжимает кулаки и смотрит свидетелю прямо в зрачки.

Андрей.Этот человек моей сестры никогда в глаза не видел, так же, как никого из моих родных. (После короткой паузы)Он, живя в Касимове, никогда о нас ничего не знал и не слышал. Все, что он утверждает — ложь.

Свидетель(слегка пятясь).Нет, почему, я слышал, что девица очень красивая. А., а красивых часто портят. Так уж повелось. Род человеческий очень испорчен… Завистлив очень… А еще отец Никола…

Андрей(грозно).Что отец Никола?

Свидетель.Он. он в Касимове очень почитаемый человек. Лучше его расспросить.

«Свидетель» выходит к Кузьме и его людям.

Кузьма(презрительно, но почти беззлобно).Ну что, оробел перед этим Андреем?

Свидетель(вздрагивая).Он колдун!

Кузьма плюет на свидетеля.

Первый порученец.Что с ним делать, Кузьма Кузьмич?

Кузьма.Веди назад и снова стереги. Может, его еще царю придется предъявлять.

Свидетель(в ужасе).Царю?

Кузьма.Иди-иди. Царь не такой страшный, как тот.

Все выходят на улицу. Первый порученец уводит свидетеля.

Второй порученец.Что же делать, Кузьма Кузьмич?

Кузьма.Пытать их надо. — А Лексеич не хочет, за шкуру свою боится.

Надобно, чтоб Морозов дал ему понять, что ему все равно деваться некуда.

Второй порученец.К Морозову пойдешь?

Кузьма(раздумывает).Царь занемог. Борис Иваныч из его покоев никуда не выходит.

Второй порученец(огорченно).Да, ты туда не вхож.

Кузьма(задетый за живое).Что значит — «не вхож»? Я, кого захочу, из-под земли достану. Просто время понадобится.

12. В доме боярина Пушкина

В горнице Пушкин, князь Тенишев и Афанасий. Пушкин прохаживается по комнате, время от времени поглядывая в окно.

Пушкин.Ты понимаешь, Афанасий Петрович, мне сейчас в Кремль и носа показать нельзя. На меня там смотрят, как на дьявола какого, как на разрушителя государева счастья. — Но ты потерпи, мы недавно Артемия Лукича туда отправили, уже во второй раз. Может, вернется, что-нибудь путное расскажет.

Афанасий.А с чем он в первый раз вернулся?

Пушкин.Говорит, народ толпится и на Крыльце, и в Передней, и хочет что-то понять. И к ним, вроде бы, выходил Федька Ртищев и объявлял, что государь-де очень огорчен и с ближними боярами разбирается в том, что произошло. Ближних бояр у него, как известно, один цельный Борис Иванович Морозов.

Афанасий.Главное — довести до государя, что их

отправили в Тайный приказ. Он их там не оставит, он человек мягкосердый. Всем же понятно, зачем отправляют в Тайный приказ!.. (Тяжело переводит дух.)Простой допрос можно учинить где угодно.

Тенишев.А давайте-ка я съезжу в Кремль! Я старый, мне терять нечего.

Пушкин.С чем поедешь, с тем и воротишься. У нас только одна надежда — что государь сам их к себе потребует. А Морозов изо всех сил будет это оттягивать. Ему позарез нужно, чтобы еще сегодня кто-нибудь да подтвердил, что Евфимия всегда была больной. Тогда царю на ней жениться будет невозможно.

Тенишев.А ты так уж уверен, Григорий Гаврилович, что за всем этим Морозов стоит?

Пушкин.Ты, князь Михал Михалыч, в Боярскую думу редко ездишь, вернее, совсем не ездишь?

Тенишев(насмешливо).Во всем на тебя полагаюсь.

Пушкин.А ездил бы, так сам бы видел, что все эти дни с Борисом творилось. Он на себя стал непохож, от него половина осталась. Не знай я его много лет, я бы подумал, грешным делом, что он сам к нашей красавице страстью воспылал и теперь сохнет от ревности. — Нет, это только он. Он себя выдал этим Тайным приказом, этой поспешностью. Бесстыдство страшное! Да на Москве бесстыдством никого не удивишь. Здесь все знают, что стыд на вороту не виснет.

Афанасий.А у тебя нет кого-нибудь в Тайном приказе?

Пушкин.В Тайном приказе «кто-нибудь» может быть только у Бориса Ивановича.

Пушкин, устав от напряжения, садится, развалясь, в кресло.