Противнику, демонстрирующему свою силу, медленно показывают свою раскрывающуюся левую ладонь (с присказкой, мол, здесь начертана твоя судьба). И когда его глаза становятся круглыми от изумления, другой рукой наносится молниеносный удар в глаз.
– И много глаз ты повышибал таким образом?
– Ни одного.
– Полный аут...
Дядя Коля с плоскости стола прицельно прищурил свой взгляд.
– Вовка, ты мент?
– Айн, цвай, полицай.
– Я хочу нарисовать твой портрет.
– Лучше два... До и после. Первоначальную фотографию за умеренную (надеюсь) плату можно заказать в подшивке газеты «Московский мукомолец». И в ряде других газет... Я вижу решение проекта – сделать портреты на одном холсте с двух сторон. Гойя для капризной публики сделал два варианта своей Махи. И не дал маху. И ты так сделай – одну для правоохранительных органов, другую – для моих недругов из уголовного мира...
Коля неожиданно протрезвел. Может быть, он почувствовал, вернее, увидел контуры своей будущей картины: «Кающийся сотрудник правоохранительных органов». А рядом – самого себя, высекающего из скалы невиданной красоты черный бриллиант.
Незнакомка за стойкой бара исчезла. Я так и не понял, кого она мне напоминала. Бывает, увидишь женщину со спины и специально не обгоняешь ее, потому что она – совершенство. Не хочется разочароваться...
И снова – дохлое воспоминание о Вераксе. Возможно, он поехал надеть еще какую-нибудь униформу. Например, главного санитарного врача...
– Вы позволите? – услышал я над ухом певучий голосок.
– Конечно! – первым отреагировал Профессор, прежде чем я вывернул голову и понял, что это та самая незнакомка, которая почему-то вновь задрапировалась вуалью.
Она опустилась в кресло с изяществом снежинки.
А я с усилием подавил зевок.
Она сняла шляпку вместе с вуалью. Волною обрушились черные локоны.
– Мария! Манька, Машка, Мурка – откуда ты свалилась?
Это был тот самый сюрприз, о котором походя сообщил Лао и на что я не обратил внимания.
– Маруся Климова, прости любимого, – завершила Мария. – Забыл украинскую дивчину, поменял христианку на иноверку.
– Не гноби, могла бы и раньше появиться, я конкурс на свое освобождение не устраивал.
– Может быть, даму наконец-то угостят? – с непередаваемой грустью спросила Мария.
Дядя Коля махнул рукой, и нам тут же принесли нечто темно-янтарное в коньячных рюмках и поднос с разноцветными канапе.
– Старинный коньяк, из Тирасполя, сорок лет выдержки: обычно этим благородным напитком я полирую действительность, – пояснил Профессор. – Вот посмотрите...
Он встряхнул пузатую рюмку, смолянистая жидкость лизнула внутреннюю сторону и медленно стекла вниз.
А может, это было замедленное восприятие...
Мы выпили за единение сердец.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил я по-простому. – Ты знаешь, кто я, кем был, что я делал в свое время в обществе негодяев, которые позвонили тебе и сообщили, что я жив и даже
– Хочу, чтоб ты был со мной. Уедем, – наклонившись ко мне, горячо зашептала она. – Куда угодно, на край света, от этих китайцев, малайцев, кавказцев...
– И на какой край?
– В Украину.
– Я так и понял.
– В Западную?
– В Крым.
– Это уже что-то новое.
– У меня там есть друзья, родственники... Забудем, что было плохого. Ты меня спасал от смерти, я тебя спасала, нас Бог соединил...
– А Аллах разъединил? Не надо метаться, взывая к богам...
– Хочешь, я тебе скажу, где твоя ненаглядная Патка? Она сейчас ублажает жирняка Лао. И она это будет делать ровно столько, сколько он захочет. И не только потому, что у него всегда есть деньги. У него есть неограниченная власть над ней. Он захочет – и утопит в океане ее бедных родителей. И она это знает. Потом утопит и ее. И это она тоже знает. А ты – экзотика, развлечение на грани фола, мощный сексуальный чувак...
Мария задумалась, а потом тряхнула волосами и в сердцах сказала:
– Да катись ты к черту! И мне ты не нужен!
Она сделала пьяную попытку встать, но я мягким движением посадил ее на место.
– Не торопись. Если не возражаешь, я тебя провожу до... где ты живешь...
– Как это мило с твоей стороны, – пробормотала Мария.
– Ты по-прежнему сидишь на кокаиновых делах? – на ушко спросил я ее. – Наверное, уже стала наркобаронессой?
– Оставь эту тему, а?
– Есть другое приложение, то есть предложение... В принципе, не мое это дело. Хочу тебя еще раз познакомить с человеком, который скромно назвался Колей. Это профессор геммологии, крупнейший специалист по драгоценным камням.
Николай застегнул одну из расстегнутых почти до пупа пуговок рубахи и учтиво поклонился.
– Есть возможность заняться, скажем так, более безопасным делом, – продолжил я. – За которое уж точно не расстреливают из пулемета, как в Таиланде. А у нас в России в худшем случае дают не условный, а реальный срок.
После моих слов дядя Коля полез в карман жилетки и снова вытащил на мир божий черный бриллиант.
Мария ахнула. Такое великолепие она вряд ли когда видела в своей кочевой жизни.
– Очень гармонирует с вашими прелестными черными волосами, – заметил Профессор.
– Что это? – восхищенно спросила Мария.
– Как видите, черный бриллиант.
Профессор явно поторопился. Презентацию камня надо было проводить не сегодня и хоть с каким-то элементарным рекламным ходом. Но теперь, когда камешек ослепил нашу контрабандистку, пришлось форсировать события.
Я заметил, что господина Лао может заинтересовать это произведение искусства. Мария кивнула, достала телефон и, набрав номер, предложила Лао немедленно встретиться, чтобы обсудить очень выгодное дело.
Бриллиант перекочевал в ее руки, и трудно было сказать, что ярче сверкало: черный камень или алчный блеск ее глаз.
Не прошло и получаса, как в казино вплыл Лао. За ним в нескольких шагах рабски покорно шла Паттайя, все в той же униформе крупье – черной мини-юбке, жилетке и ослепительно белой блузке. Толстяк небрежно махнул ей рукой, и она встала у одного из пустующих игральных столов. Публика уже потихоньку покидала заведение.
Мы потеряли счет времени. И даже неинтересно было знать, сколько времени мы находимся в казино, наступил ли зимний рассвет... В этих стенах счет денег заменял понятие и ощущение времени.
