И здесь я решил сделать то, чем планировал заняться в машине, – сел и задумался.
Офис доктора Тобел, мозговой и нервный центр лаборатории.
Подойдя к двери, я подергал ручку. Заперто. Замок здесь был не новомодный, с карточкой, а старинный, с самым простым ключом. А его-то у меня как раз и не было. Но в кабинете было окно – прямо над дверной ручкой, высокое и узкое.
Я уже бил окна в доме доктора Тобел. Так почему бы теперь не разбить стекло в ее кабинете? Разницу в действиях я понимал прекрасно: там, в доме, я проводил спасательную операцию, здесь же занимался самым настоящим взломом. Впрочем, какая разница? Должен же я отомстить за машину и похищенные вещи.
Сняв со стены довольно тяжелый огнетушитель, я размахнулся и стукнул им по окну. Стекло разлетелось на куски, а потом наступила тишина. Я-то ожидал воя сирен, появления толпы охранников в белых рубашках. Однако ничего подобного не произошло. Тогда я просунул руку сквозь разбитое окно, отпер дверь и вошел в кабинет.
Да, теперь я уже настоящий нарушитель закона. Тиму Ланкастеру мое поведение явно не понравится.
Я включил компьютер – на всякий случай: вдруг он не защищен паролем? Он оказался защищен, а потому я сразу его выключил и начал просматривать файлы в секретере. Ситуация та же самая, которую мы с Брук обнаружили дома у Хэрриет: все файлы пусты, а документы пропали. Вернее, не все подряд, а те, которые связаны с фирмой «Трансгеника». Меня это вовсе не удивило, но обеспокоило.
Взяв несколько оставшихся файлов – все они касались нынешнего исследования ВИЧ, – я сел за рабочий стол и начал их просматривать. Так же, как и в домашнем кабинете, среди бумаг оказалось много ненужного старья: давние разработки, копии всяческих статей. Однако из самого дальнего угла я выудил нечто куда более интересное – папку, озаглавленную «Испытания на человеческом материале». И тут же принялся читать.
Это оказалось обоснование – впрочем, незаконченное, – к получению гранта на испытания вакцины ВИЧ на людях. Насколько можно судить по тем бумагам, которые я держал в руках, никакие испытания так и не состоялись. А незаконченность самого заявления говорила о том, что в конечном счете никаких денег никто так и не получил.
Из папки выскочил какой-то листок. Компьютерная распечатка длинной последовательности букв: AATGCCATATGCCT… и так далее. Не что иное, как генетический код. Внимательно вглядевшись в последовательность, я понял, что она состоит всего из нескольких тысяч нуклеотидов; это означало, что передо мной или фрагмент более длинной цепочки ДНК, или же какая-то короткая последовательность. Никаких пояснений к коду на листке не оказалось, да и сам листок бумаги имел совершенно неприкаянный вид: его просто сунули за незаконченное заявление на получение гранта. Все это выглядело очень и очень странно. Но во всяком случае, относительно конкретно. Я закрыл папку.
Странно, доктор Тобел. Что же, черт возьми, здесь у вас происходит?
64
Я вышел на улицу. Ни охраны, ни полиции, так что я – свободный человек, по крайней мере пока. Набрав номер Центра контроля, я попросил связать меня с лабораторией. На Восточном побережье было уже почти одиннадцать, но лаборатории центра нередко работают круглые сутки, а уж по восемнадцать часов – регулярно, так что вполне возможно, что я кого-нибудь застану. Однако мне нужен был вовсе не «кто-нибудь».
В трубке зазвучал женский голос.
– Это доктор Натаниель Маккормик, из отделения специального патогенеза, – представился я. – Доктор Валло еще на месте?
– Нет, – ответила женщина.
– А вы не знаете, где он может быть?
– Полагаю, что дома.
– В таком случае мне срочно необходим его номер.
– Мы не можем его дать.
– Еще как можете! Дело срочное, первостепенной важности. За последствия буду отвечать я.
Женщина вздохнула:
– Как, говорите, ваша фамилия?
Я повторил, и в трубке послышался шелест страниц: судя по всему, дежурная листала список, чтобы удостовериться, что такой сотрудник действительно состоит на службе в Центре контроля и предотвращения заболеваний. Через минуту она снова взяла трубку и назвала нужный мне номер.
– Только не говорите, кто вам его дал.
– А я и понятия не имею, кто мне его дал. Большое спасибо. Повторив цифру за цифрой, я ввел номер в свой сотовый.
Раздался сигнал. Он звучал до тех пор, пока не включился автоответчик. Нет, быть такого не может. Не может быть, чтобы сразу после таких крупных неприятностей в Балтиморе и накануне серьезных неприятностей в Луизиане Бен Валло где-то гулял ночью. Странно, что он не в лаборатории. Я повторил звонок. Наконец трубку снял заспанный мужчина.
– Бен, – начал я.
– Кто это?
– Натаниель Маккормик.
– О Господи…
– Послушай, мне очень нужна твоя помощь…
Мужчина явно перешел из состояния сна в состояние полного бодрствования и пять секунд люто бранился.
– Ты знаешь, сколько я для тебя уже перебрал всякого дерьма? Ты мне прислал почти весь Балтимор – целиком. Даже странно, что город еще стоит. У меня такое чувство, что я рассмотрел в микроскоп все на свете, до самой последней молекулы.
В трубке на заднем плане зазвучал еще один голос, и Валло, явно отвернувшись от телефона, порекомендовал кому-то спать дальше.
– Сейчас дело иного порядка, – пояснил я.
– Понятно, что другого. Тебе известно, что сегодня впервые за целую неделю я лег спать раньше двух?
– За это тебе и платят немалые деньги…
– Черт возьми, Нат, с тех пор как я получил повышение, моей заветной мечтой стало нанять специальную секретаршу, чтобы она регулярно посылала тебя к черту – как только ты объявишься. Вот только вопрос, сможем ли мы позволить себе сверхурочные?
Бен Валло – очень серьезный микробиолог. Пару лет назад защитил докторскую. Мой ровесник, может быть, всего на год-другой старше, он работал в Центре контроля с тех самых пор, как получил диплом. Бен молод и, в противоположность собственным словам, очень хорошо ко мне относится. Поэтому в случае необходимости я не стесняюсь его беспокоить.
– Ну, готов?
– Уже три дня я вижу собственного сына только спящим. Он переживает первый в жизни футбольный сезон, а я был всего на одной игре. Всего на одной, Нат!
– Так ты согласен? – снова нажал я.
– Нет. С тех самых пор, как ты позвонил мне в первый раз, я питаюсь исключительно в кафетерии и, не поднимая головы, колдую, словно алхимик. Ты прислал мне крысиную мочу, крысиный кал, крысиную сперму, пыль из кухни № 1 из-за холодильника, пыль из кухни № 2 из-за плиты и так далее. От всего этого меня уже просто тошнит. – Он помолчал. – Я согласен.
– Прекрасно. Слушай, Бен, – пардон, доктор Валло, – у меня вот здесь цепочка, возможно, всего лишь
