– Подожди. Наверное, я неправильно понял. Что ты не можешь?
– Не могу улететь сегодня.
Я прекрасно осознавал тяжкие последствия такого поведения для собственной персоны. И все-таки как бы хотелось сейчас увидеть физиономию Тима Ланкастера! Но и голос его звучал чрезвычайно красноречиво:
– Я отправляю тебя в административную командировку.
Да, такого хода я не ожидал. Теперь захотелось увидеть собственную физиономию.
– Брось…
– Вот с этой самой минуты.
– Тим, пожалуйста…
– А это означает, что любые действия, предпринятые тобой от имени Центра контроля и предотвращения заболеваний, не имеют юридической силы. Твое единственное законное место – за столом в Атланте.
Я ощутил обиду. Причем настолько глубокую, что она могла бы повредить мне самому. А потому постарался как можно скорее закончить разговор:
– Ну, раз так, то административной дубине положены административные выходные. А это означает, что в офисе я появлюсь в понедельник.
Я нажал кнопку отбоя.
Паршивец тут же позвонил снова. Тогда я выключил телефон.
Итак, карьере Натаниеля Маккормика пришел конец. Наверное, я должен был удивляться и ее продолжительности, и тому, какое изобилие доброго и вечного я сумел посеять прежде, чем Тиму наконец удалось ее прервать. Но даже в подобных обстоятельствах я чувствовал себя вполне нормально. Конечно, тактика моя никуда не годилась – хотя для того, чтобы понять все ее слабости, требовалось время, – и все же я действовал правильно. Да, черт подери, я был прав.
Я открыл холодильник и достал бутылку пива. Да уж. Еще нет и шести утра, а я уже сосу пиво. Трудно даже определить, вызывает ли этот поступок гордость или презрение.
В запасе оставалось всего лишь два дня, так что пора было браться за работу. А потому я уселся на диван, нашел в телефоне номер Элен Чен и позвонил.
– Алло, – тут же ответила она.
Голос звучал энергично – моя бывшая дама сердца уже не спала. Более того, она даже была не дома. На заднем плане слышались голоса.
– Элен, это Натаниель Маккормик.
Она помолчала.
– Привет. Подожди секунду.
Я услышал, что, закрыв микрофон рукой, она произнесла несколько слов. Потом снова вернулась ко мне.
– Да? – прозвучал спокойный голос.
– Суббота, шесть утра, Элен. Где ты, в спортзале?
– На работе.
– Понятно. Ранняя пташка ловит первые солнечные лучи.
– Чего ты хочешь?
– Хочу узнать, что происходит.
– Я… – Она запнулась. – Я стараюсь защитить тебя, Нат.
– От кого именно?
– Нат, ради Бога. Уезжай. Возвращайся в Атланту. Ведь ты живешь там, так ведь? Забудь все, что здесь творится.
Я спросил себя, разговаривала ли она с Тимом Ланкастером.
– Не знаю, в чем конкретно ты замешана, Элен, – возразил я, – но это плохо. Очень плохо. Я понимаю, что здесь творится, и знаю, что никто из участников добром не кончит. А потому мой тебе добрый совет: не вмешивайся. Я не лечу в Атланту. Центр контроля не посылает меня в Атланту. – Оставалось лишь надеяться на то, что ложь звучит убедительно. – Лучше помоги мне распутать клубок.
Я помолчал, давая ей время осознать услышанное. Потом отчетливо, резко спросил:
– Что конкретно происходит?
Элен долго молчала, потом наконец произнесла:
– Движение.
– Что?
– Да, здесь просто безумие. Да и там тоже будет безумие, только немного позже.
Она несла какую-то чушь.
– О чем ты говоришь?
– Самый лучший путь к Кингс-Кэньон – это до Гилроя, а потом на запад. – Она помолчала, словно слушая собеседника. – Правильно. Да-да, на запад по пятьдесят шестой, а с нее – на пятую.
– Элен, что…
Я услышал, что она говорит с кем-то другим, не со мной. Слов, впрочем, разобрать не удалось.
Потом она снова заговорила в микрофон:
– Прежде чем попадешь в долину, обязательно посмотри поля. Это очень интересно.
Я начал кое-что соображать. Схватил клочок бумаги и ручку.
Она прошептала:
– Автоматические ворота, наблюдение, примерно тринадцать миль от шоссе № 101. – Потом заговорила громче: – Возьми побольше воды, в это время года в парке страшно жарко. Да-да. Будь осторожен. И не забывай обо мне. Помни, что именно я придумала это путешествие.
Она замолчала, словно слушая ответ. Я понял, что не должен ничего произносить, но тем не менее сказал:
– Спасибо, Элен.
– В это время года Кингс-Кэньон прекрасен. Не забывай, что именно я рассказала тебе о нем. Так что за тобой должок.
Она отключилась.
Некоторое время я сидел с телефоном на коленях, потягивая пиво. Так-так, Маккормик, бывшая подружка снабжает тебя полезной информацией. Сообщает, куда следует направиться. А также просит помощи.
Я вылакал остатки пива. Потом, чтобы сберечь аккумулятор, проверил, нет ли сообщений. Есть – два. Первое от Брук. Она спрашивает, где я, причем, судя по всему, очень тревожится. Второе, как я полагал, тоже должно быть от Брук. Оно пришло минут через десять после первого, в шесть с минутами.
Но зазвучал мужской голос:
– Доктор Маккормик, это Отто Фальк. Прошу прощения за беспокойство, за ранний звонок, но мне хотелось бы договориться о встрече до вашего возвращения на Восточное побережье. Надеюсь, нам удастся увидеться и побеседовать. Пожалуйста, позвоните.
Он оставил номер телефона.
– И что же, ты собираешься с ним встречаться?
– Разумеется.
Брук помолчала. Я слышал, как она дышит. Наконец, подумав, она снова заговорила:
– Я тоже пойду.
– Нет.
– Я должна…
– Ты должна вернуться сюда. – Я имел в виду ее квартиру. – Нужно, чтобы оставшиеся от доктора Тобел файлы по ВИЧ просмотрел специалист. Я же не понимаю, связаны ли они каким-то образом…
– Они не связаны.
– Мы этого не знаем.
– Мы это точно знаем. Важна работа фирмы «Трансгеника».
