Войти в Тень

мел, запрокинутое лицо Кая на руках у оракула. Помню, как с удовольствием отвесил пинка запнувшемуся на повороте клиенту. Помню рухнувший за нами выход и струйки песка, потекшие по каменному склону, испещренному дырами ложных проходов. И как через некоторое время входы стали исчезать, один за другим, медленно осыпаясь.

Каменный крокодиломост ходил ходуном, или мне это только казалось, потому что волны расходившегося от землетрясения озера плескались, как чай в стакане у человека с тремором рук. Мне на мгновенье почудилось, что каменная морда все-таки открыла глаза и вперилась в нас голодным взглядом. Ничего. Это всего лишь отблеск одного из наших фонарей отразился от водяных брызг.

Джо упал у самой кромки берега головой в воду. Я успел ухватить его за воротник, не давая захлебнулся. Через минуту О'Келли начал вырываться и отфыркиваться, а когда я услышал длинное витиеватое ругательство на ирландском, я готов был пуститься в пляс от радости.

Оскар растирал руки Кая, приводя того в сознание. Без его помощи мост нам было не перейти. Во всяком случае, в полном составе. Не факт, конечно, мы ведь ничего не знали о том, как будут работать механизмы при возвращении обратно. Но слишком большая вероятность не позволяла действовать без страховки.

Кай сел на песке и откинул с лица мокрые волосы. Свою застежку, стягивавшую их в хвост, он где-то потерял, а может, она просто перегорела, когда мы бежали по огненному коридору.

К слову, мой ремешок тоже, видимо, перегорел, и теперь растрепанные волосы изрядно мешали, когда я бежал. Засовывание их за воротник, чтобы хотя бы не лезли в глаза, делу помогало мало.

– Все нормально. – Кай ощупал свой кейс, все-таки уцелевший, благодаря цепочке, прочно связывавшей его с хозяином. – Я сейчас.

Оскар помог ему подняться. И Кай привычным жестом вскинул руки…

Мы прошли этот мост все. Целые и невредимые. И, Оскар был прав, на обратном пути ловушки тоже работали. Землетрясение их, увы, не повредило.

Оставался расписной коридор. В него нас буквально загнали волны вышедшего из берегов озера. Вокруг царил такой хаос, что бояться просто не было ни сил, ни времени. Мы работали, как автоматы. Нас не зря называли одним из лучших квартетов. Вот уже три с лишним года в нашей команде никому не надо было искать замену. Две четкие пары – два ментальных штурмана и два мобила. Мы были продолжением друг друга в рабочих ситуациях.

Коридор осыпался за нами метр за метром. Создавалось впечатление, что это место просто выдавливало нас из себя, как организм чужеродное тело. Да мы и были чужие. И если уж нас не удалось ассимилировать, как ту команду революционеров, то следующим шагом, естественно, стало изгнание. Впрочем, никто из нас не был против того, чтобы убраться. Даже господин Лукас не скулил над своими потерянными шедеврами. Даже в мыслях.

В место, с которого началось наше приключение, мы влетели в авангарде клубов пыли, песка и краски. Сзади гремел обвал, и я, задрав голову, проверяя целостность потолка над головой, едва успел отпрыгнуть от здорового куска камня, упавшего сверху и перекрывшего проход в обжитой коридор. Мы оказались в ловушке. Старик у стены, увидев нас живыми, грязными и удирающими, как из преисподней, похоже, понял все и, сотрясаясь всем телом, залился глухим старческим смехом. Мальчишка, кажется, спал. Хотя как можно спать при таком грохоте, мне было непонятно.

Земля сверху начала рушиться пластами, и нам пришлось укрыться в коридоре, из которого мы почти удрали, как под карнизом. Ничего не было видно. Я начал задыхался. И вдруг услышал по ментальному каналу, ибо вряд ли кто-нибудь как-то иначе смог бы разобрать что-то в таком грохоте.

– Смотрите!

Кай, задрав голову, указывал рукой вверх. Оттуда шел прямой поток чистого воздуха, отчетливо различимый в поднявшихся клубах пыли.

– Я не умею летать, – огрызнулся я.

– Заткнись и не сбивай.

И Кай, сосредоточившись на своем Даре, как можно точнее ударил в потолок. Громадный пласт земли сполз сверху почти нам под ноги.

– Заберите мальчишку, – отрывисто приказал Стаковски и полез наверх за уже карабкающимся Каем. Джонас дернулся в сторону и, подхватив худенькое тело спящего паренька на плечо, тоже пополз вверх по осыпающемуся склону. Безумного старика с наклонностями маньяка на религиозной почве никому спасать почему-то не захотелось. Так что пришлось ему остаться со своими богами, что, наверное, для него было не так уж и плохо.

Наверх мы ползли недолго. Главное было – не сорваться вниз вместе с землей, которая, сдвигаясь и засыпая пустоты, открывала нам путь наверх. Я уже чувствовал свежую волну воздуха, оставалось совсем немного. Глаза почти ничего не видели, запорошенные пылью, землей и песком. Я мысленно вознес небу все молитвы, которые знал, и тут за мой воротник ухватилась сильная рука и дернула меня наверх, вытаскивая окончательно. Я захрипел, но удушье длилось недолго, и мои руки вцепились в траву.

Уже почти рассвело. Но я не слышал ни птиц, ни насекомых, ни шевеления ранних туристов и местных жителей, ни предполагаемого плеска волн. А я ведь совершенно точно помнил, что поставил машину наверху, над головами бывших в это время в подземелье Кая и Оскара. И что здесь была река, а машина осталась под прибрежными кустами. Но в моей голове стояла почти абсолютная тишина, которую нарушали лишь ветер, шум зелени кругом, да тихое гудение земли под моей спиной.

Я жадно дышал. Оглушительно свежим и сладким на кончике языка, как молодой мед, воздухом. В общем, точно таким, каким он всегда бывает, когда в очередной раз повисишь на волоске от смерти.

– Разлегся.

Голос был и насмешливым и доброжелательным одновременно. Такой голос мог быть только у одного человека.

– Оскар, как там?

Мой вопрос был понят и недосказанным.

– Все живы. Кажется, мы тут устроили небольшое стихийное бедствие. Вода из реки ушла неизвестно куда. Люди из города пока еще даже не рискуют сунуться, а те, что были, – разбежались. Сейчас Кайто настроит информканал, и мы все узнаем точнее.

И тут я услышал до боли знакомое:

– Конечно, пока кое-кто так и будет валяться пузом кверху, изображая из себя Иону, спасенного из китова брюха, все остальные должны работать.

Постепенно моя странная глухота уходила, и я услышал как бортовой комп в машине, «расплевавшись» с эфирными помехами, мужским голосом на отличном английском языке открыл выпуск новостей сообщением о катаклизме местного масштаба.

Ночное землетрясение 6–7 баллов по шкале Рихтера. Жертв нет. Все люди успели выбежать из домов. Разрушения имеются. Аэропорт переполнен отъезжающими туристами. Опасаются пробуждения вулканов. Масштабы нанесенного ущерба выясняются.

Я сел и огляделся. Несмотря на ощутимые толчки под моей задницей, картина была вполне мирная. Машина не пострадала совсем. Вода из реки действительно ушла, обнажив каменистое дно и пучки некрасиво выглядящих на суше водорослей. Лукас уже сидел в машине, обнимая свою драгоценную находку и присосавшись к бутылке из коробки, оставленной предусмотрительным Оскаром. Джонас, ругаясь, на чем свет стоит, пытался отчистить одежду. У его ног скорчилось бесчувственное тельце спасенного тинейджера.

Мальчишка крепко спал, и я постарался сделать так, чтобы его сон продлился как можно дольше. А также сделал ему провал памяти на трое суток назад. Плюс добавил лично от себя необъяснимое отвращение к любым наркотикам. И немного хорошего настроения – бонусом к факту, можно сказать, второго рождения.

Оскар уловил мои ментальные упражнения и одобрительно улыбнулся. Я пожал плечами, делая вид, что я тут совершенно ни при чем.

Последний рывок из катакомб привел меня в довольно странное состояние. Наверное, шок от всего того, с чем нам пришлось столкнуться, оказался больше, чем я привычно рассчитывал. Не говоря уже про