принял вновь наполненную кружку.
— Э, спасибо. Скажи-ка, вы можете, э, левитировать и телепортироваться?
— Извиняюсь? — непонимающе нахмурился Тоби.
— Вы можете… э… летать? И… э… посылать себя из одного места в другое?
— О, да! — улыбнулся Тоби. — Это мы все умеем делать.
— Что? Летать?
— Мы все можем посылать себя из одного места в другое, нам известное. Все ребята могут летать, девушки не могут.
— Вот потому-то они и ездят на помеле?
— Да. Их сила — заставлять безжизненные предметы делать то, что они им велят. Мы, мужчины, не можем этого.
Ага! Еще одна сцепка, телекинез шел с X-хромосомами, левитация — с Y.
Но они все могли телепортироваться и читать мысли.
Бесценная колония эсперов. И если их жизнь была сколь-нибудь похожей на жизнь всех телепатов вне этой планеты…
— И простой народ ненавидит вас за это?
Юное лицо Тоби посерьезнело до мрачности.
— Да, и знать тоже. Они говорят, что мы вступили в союз с Дьяволом. Нас ждало испытание водой или самое отвратительное поджаривание, пока не взошла на трон наша добрая королева Катарина. — Повернувшись, он крикнул: — Эй, Бриджит!
Юная девушка, самое большее тринадцати лет, вывернулась от своего партнера по танцу и появилась рядом с Тоби.
— Друг Гэллоуглас хочет узнать, как люди нас любят, — проинформировал он ее.
С детского лица слетела вся радость, глаза ее расширились и округлились, она закусила нижнюю губу.
Расстегнув сзади блузку от шеи до лифа, она повернулась к ним спиной. Спина была вдоль и поперек покрыта шрамами, паутиной рубцов — следами кошки-девятихвостки.
Она повернулась обратно к Роду, когда Тоби снова застегнул ей блузку, со все еще округлыми и трагичными глазами.
— Это, — прошептала она, — всего лишь из-за подозрения, а я-то всего только была ребенком десяти лет от роду.
Желудок Рода попытался вывернуться наизнанку и выйти наружу через пищевод. Он сделал ему строгое предупреждение, и тот опустился обратно на свое обычное место. На языке остался кислый привкус желчи.
Бриджит резко отвернулась и исчезла, но секунду спустя она опять была со своим партнером, снова став полной легкомыслия и бьющей через край энергии.
Род задумчиво нахмурился ей вслед.
— Так что сам понимаешь, — продолжил разговор Тоби, — мы крайне благодарны нашей доброй королеве.
— Она покончила с системой огня-и-воды?
— О, она отменила этот закон, но сжигание ведьм продолжается — тайком. Был только один способ защитить нас, и его-то она и выбрала: дать убежище любому из нас, кто придет сюда и попросит его.
Род медленно кивнул.
— Она все же не без мудрости.
Глаза его снова набрели на Бриджит там, где она танцевала.
— Что тебя беспокоит, друг Гэллоуглас?
— Она их не ненавидит, — прохрипел Род. — У нее есть все причины в мире ненавидеть нормальных людей, но она не ненавидит.
Тоби, тепло улыбнувшись, покачал головой.
— Ни она, ни любой из нас. Каждый, кто приходит в приют ковена королевы, сперва клянется жить по христову закону.
Род медленно повернул взгляд к нему.
— Понимаю, — произнес он после минутной паузы. — Ковен белых магов.
Тоби кивнул.
— Все грамарийские маги белые?
— Стыдно сказать, нет. Есть некоторые, озлобленные большими страданиями, чем наши — потерей уха, или глаза, или любимого человека, или всего вместе — они спрятались в горах Диких Земель, и оттуда мстят всему человечеству.
Рот Рода растянулся в тонкую мрачную строчку, углы губ опустились.
— Их численность едва более двунадесяти, — продолжал Тоби. — Есть только трое в расцвете лет, все остальные — высохшие старухи и сморщенные старики.
— Сказочные ведьмы и колдуны, — пробурчал Род.
— Истинно, такие и есть, и о делах их шумят как раз достаточно, чтобы перекрыть рассказы о любых добрых делах, что можем свершить мы.
— Так значит, в Грамарие есть два вида колдунов и ведьм: старые и злые в горах и молодые белые — в замке королевы.
Тоби покачал головой и улыбнулся, его глаза снова вспыхнули.
— Нет, кроме нас есть почти трижды двунадесять белых магов, не доверяющих королевскому обещанию убежища. Они — лет тридцати-сорока, все хорошие люди, на самом деле, но не спешащие доверять.
Понимание осенило его со всей силой Откровения. Род откинулся назад, рот его сформировал безмолвное «О», затем, часто закивав, он нагнулся вперед и сказал:
— Так вот почему вы все так молоды! Приглашение королевы приняли только те ведьмы и колдуны, в которых еще осталось какое-то безрассудство и доверие! Так значит, ей досталась стайка подростков!
Тоби ухмыльнулся от уха до уха, закивав от волнения.
— Так значит, зрелые колдуны и ведьмы, — продолжал Род, — люди очень хорошие, но они также и очень осторожны!
Тоби кивнул. Лицо его чуть отрезвело.
— Среди них есть один-два достаточно смелых, чтобы прилетать сюда. Была одна самая мудрая ведьма из всех, с юга. Она уже совсем старая. Ей ведь должно было быть довольно близко к тридцати!
Эта реплика настигла Рода прямо посреди глотка. Он поперхнулся, разинул рот, закашлялся, зачихал и вытер глаза.
— Что случилось, друг Гэллоуглас? — спросил Тоби с заботливостью, припасаемой обычно для восьмидесятилетних.
— О, ничего, — выдохнул Род. — Просто путаница между пищеводом и трахеей. От нас, стариков, знаешь ли, приходится ждать некоторых вывертов. Почему же эта мудрая ведьма не осталась?
Тоби улыбнулся, понимание и доброта просто сочились из него.
— А она сказала, что мы чересчур сильно заставляем ее чувствовать свой возраст, и вернулась на юг. Если ты там попадешь в беду, то только кликни ее имя, Гвендайлон, и она тут же окажет тебе больше помощи, чем тебе надо.
— Я это запомню, — пообещал Род, немедленно забыв, так как представил себя зовущим на помощь женщину. Он чуть не зашелся в новом приступе кашля, но не посмел смеяться, так как помнил, каким он сам был чувствительным в отрочестве.
Он сделал еще один глоток вина, чтобы залить свой смех, и ткнул кружкой в сторону Тоби.
— Есть только еще один вопрос: почему королева вас защищает?
— Разве ты не знаешь? — уставился на него Тоби.
— Да вот, не знаю, — сладко улыбнулся Род.
— Да она же сама ведьма, дорогой друг Гэллоуглас!
Улыбка Рода растаяла.
