Мгновение Род был совершенно неподвижен.
— Что у него за интерес к ним?
Тоби знающе усмехнулся.
— Ну, вот его последний подвиг. Он заварил свару между двумя крестьянами из личных владений королевы. Один молодой крестьянин хотел жениться на дочери старого фермера, а старик сказал — нет. И юнец воздел бы руки в отчаянии и спокойно остался бы с разбитым сердцем.
— Но тут встрял Дюрер.
— Да. Он днем и ночью преследовал юнца, ибо известие о сватовстве парня распространилось по всем деревням, и присмотрел за тем, чтобы слух пересказывали с добавлением вопроса: разве мог юноша считаться мужем, коль позволил дряхлому болвану лишить себя любимой девушки?
Род кивнул.
— И другие крестьяне принялись кидать этот вопрос пареньку.
— Само собой. Ехидство, издевки, насмешки — и парень однажды ночью взял да и похитил девушку и сделал ей ребенка.
Род поджал губы.
— Как я представляю, папа немножко разволновался.
Тоби кивнул.
— Он приволок парня к деревенскому попу и потребовал, чтобы паренька повесили за насилие.
— А поп сказал?..
— Что это была любовь, а на насилие, и подходящим наказанием был бы брак, а не повешение.
Род усмехнулся.
— Держу пари, что дети были крайне опечалены таким оборотом дела.
— Их горе было так велико, что они пустились в пляс, — хохотнул Тоби. — А старик испустил тяжелый вздох, рассудив, что такова, видно, премудрость божия, и благословил их.
— И тут снова встрял Дюрер.
— Само собой. Он поднялся перед королевой, когда та была за столом, перед всеми лордами и их леди, крича, что королева должна показать справедливость своего нового порядка, постановив сама, что было справедливо в этом деле, ибо разве эти крестьяне не были из личных владений королевы?
Род ухмыльнулся и хлопнул себя по бедру.
— Она, должно быть, готова была плюнуть ему в глаза.
— О, ты не знаешь нашу королеву! — Тоби закатил глаза к потолку. — Она бы с удовольствием воткнула ему нож меж ребер. Но на брошенный вызов надо отвечать: ей придется самой заслушать это дело, когда она в следующий раз будет держать Общий Суд.
— Общий Суд? — нахмурился Род. — Это что, черт возьми, такое?
— На один час каждый месяц королева открывает свой двор для всех своих подданных, кто желает, чтобы она их выслушала; и крестьяне, и дворяне, и духовенство являются к ней в Большой Зал. Большинство Великих Лордов только смотрят, в то время как мелкое дворянство и крестьяне приносят свои жалобы и обиды. А при следящих Великих Лордах можешь быть уверен, что обиды, на которые жалуются, будут, безусловно, мелкие.
— Вроде этого случая, — кивнул Род. — Когда будет следующий Общий Суд?
— Завтра, — ответил Тоби. — И я думаю, что Великие Лорды велят своим прирученным крестьянам и духовенству протестовать против новых судей и священников королевы. Лорды, конечно, сперва подадут свой протест, а другие, попроще, откликнутся на него эхом.
Род кивнул.
— Придают всему делу общественную огласку. Но что Дюрер надеется приобрести выталкиванием этого дела о соблазнении?
Тоби пожал плечами.
— Это может знать только Дюрер.
Род, нахмурясь, откинулся к стене и отхлебнул из кружки. Он изучил окружавшие его юные лица и почесал в затылке.
— Мне это кажется сведениями, которые желательно бы знать королеве. Почему вы ей не сообщили?
Лица отрезвели. Тоби закусил губу и уставился в пол.
Род нахмурился.
— Почему вы не сообщили ей, Тоби?
— Мы пытались, друг Гэллоуглас! — Парень посмотрел на Рода с немым призывом. — Мы пытались, и все же она нас не желает слушать.
Лицо Рода одеревенело.
— Это как так?
Тоби беспомощно развел руками.
— Посланный к ней паж вернулся со словами, что нам следует быть благодарными за предоставленную нам ею защиту и не быть столь бестактными и наглыми, чтобы пытаться вмешиваться в ее управление.
Род задергал головой в быстрых кивках, растянув рот в мрачной усмешке.
— Да, это похоже на Катарину.
— А может, — задумчиво произнес один из ребят, — это все к лучшему, ибо у нее хватает забот и без наших роковых предупреждений.
Род невесело усмехнулся.
— Да. Из-за знати и нищих у нее беспокойства больше, чем достаточно, для того, чтобы она была занята по горло.
Тоби кивнул с мудрым и серьезным видом.
— Да, у нее достанет хлопот из-за советников, Дома Хлодвига и баньши у нее на крыше. У нее есть важные причины очень бояться.
— Да. — Голос Рода стал тугим, скрежещущим. — Да, у нее есть веские причины, и я думаю, что она основательно напугана.
Большой Том спал очень чутко, он сел на тюфяке, когда Род на цыпочках подошел к своей койке.
— Здоров, мастер? — прошептал он скрежещущим голосом, в котором было примерно столько же секретности, что и у лягушки-быка в течке.
Род остановился и нахмурившись поглядел на своего слугу.
— Да, вполне здоров. Почему бы мне не быть здоровым?
Большой Том глуповато усмехнулся.
— Ты мало спишь, — объяснил он. — Я думал, может, это лихорадка.
— Нет, — с облегчением улыбнулся Род, качая головой. Он протиснулся мимо Тома. — Это не лихорадка.
— А что же такое?
Род упал спиной на постель, заложив руки за голову.
— Ты, Том, когда-нибудь слышал об игре под названием «крикет»?
— Сверчок?[16] — нахмурился Том. — Это существо, стрекочущее на очаге, мастер.
— Да, но это также и название игры. Центр игры, понимаешь, это воротца, и одна команда пытается сбить воротца, бросая по ним мяч. Другая команда пытается защитить воротца, отбивая мяч лаптой.
— Странно, — пробормотал Большой Том, широко раскрыв глаза от удивления. — Крайне странная манера игры, мастер.
— Да, — согласился Род. — Но дальше еще хуже. Команды, понимаешь ли, меняются местами, и та команда, что прежде атаковала воротца, теперь защищает их.
Он посмотрел сквозь пальцы ног на круглое, словно в пятнах от оспы, лицо Тома.
— Нет, — пробормотал великан, смущенно мотая головой. — Какой же смысл всего этого, мастер?
Род потянулся и резко расслабился.
— Смысл тот, что неважно, кто победит, но воротцам придется туго.
— Да! — энергично закивал Большой Том. — Это наверняка, мастер.
