проявлялась в любви к ближнему (ср. в Новом Завете: «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти» – I Иоан. 3, 14).
М. Х.
Горожанин и сельчанин Известный ремесленник в городе жил, И с неким сельчанином крепко дружил: Сельчанин к нему приезжал ежегодно И мог оставаться на сколько угодно. Когда ж уезжал, повторял всякий год: «Надеюсь, друзья, что придет мой черед Однажды вас вывезти к нам, на природу, Где дети веселье вдохнут и свободу, Где что ни увидишь – одно любованье: Цветов пестрота да хлебов созреванье!» И думал хозяин, себе в утешенье: «Что ж, время придет, я приму приглашенье». А тот умолял все теплей и душевней, Чтоб друг к нему выбрался летом в деревню... ...Прошло где-то около лет десяти, И бывшие дети, успев подрасти, К отцу подступили: «Твой друг нам обязан, Ведь он многолетними клятвами связан, Что примет в деревне всю нашу семью, — Так пусть же покажет нам щедрость свою!..» ...О друг мой! Душе, кроме ясного взгляда, Другого помощника в жизни не надо. Слепому же сердцем, чтоб мирно пройти, Пусть разум, как посох, послужит в пути. Коль посох в бессилье роняет рука, — Куда ж ты, незрячий, без проводника?!. ...И вот уж отец запрягает волов: Он лучшего друга проведать готов, Порадовать душу в саду и на поле. А дети его веселятся тем боле: Ведь издали даже колючек кусты — Как россыпи роз для крылатой мечты!.. ...И вот, наконец, на последнем ночлеге Доев те припасы, что были в телеге, Семья подъезжает и смотрит вокруг, — Но к ним не выходит любимый их друг! Гостей долгожданных он встретил обманом, Он так поступил, как нельзя мусульманам, Была лицемерьем его доброта: Он спрятался, скрылся и запер врата! Приезжий, вкусив от подобных щедрот, Пять суток провел у злосчастных ворот: Не мог он домой повернуть свои дрожки, Поскольку еды не осталось ни крошки. Когда ж приоткрылись ворота на миг, Он друга увидел, и поднял он крик:
