путь домой, чтобы поговорить с Коннором, так как, судя по всему, Джимми снова прогулял школу. Надо бы попросить Фредди предупреждать, когда мальчик не является на уроки. Однако, когда Коннор услышал о провинностях сына, то его решение положило конец проблеме прогулов.
– Тебе не нравится ходить в школу, так ведь?
– Я ж уже говорил, – многозначительно подтвердил Джимми.
– И ты продолжаешь болтаться с этими оболтусами, которые уже втравили тебя в неприятности?
Джимми промолчал.
– Отлично, – сказал Коннор. – Ты можешь пойти работать на рудник. Завтра в шесть утра на «Кольцо Ингрид». Если опоздаешь или прогуляешь, не получишь платы. А раз ты станешь рабочим на руднике, то должен будешь платить здесь за комнату и стол.
На лице Джимми застыло удивленное выражение.
Кэт воскликнула:
– Ему же всего двенадцать! Он не может работать на руднике.
– Еще как может.
– Есть законы о детском труде…
– В 81-м их изменили, – заявил Коннор.
– Хорошо, но Джимми еще слишком мал, чтобы…
– Я не маленький, – вмешался Джимми. – По моему, это лучше, чем ходить я школу к монашкам. А рабочие получают три пятьдесят в день. Я разбогатею.
Отец бросил на него хитрый взгляд.
– Начинающие получают гораздо меньше, но мне приятно слышать о твоем горячем желании заняться тяжелой работой. И, кроме того, тебе придется заплатить миссис Брун за ущерб, который ты нанес ее простыням. Эти платежи плюс плата за стол и комнату не дадут тебе разбогатеть еще месяц другой.
При этом сообщении энтузиазм Джимми несколько поуменьшился.
ГЛАВА 14
Июнь выдался не слишком теплым. Священники отец Рабанус и отец Эузебиус так много хворали в течение их первой зимы в Брекенридже, что решили последовать совету Кэт и утеплить свое жилище. Когда она увидела жалкие результаты их неловких попыток – бумага и жестянки падали со степ, ногти священников почернели от неверных ударов молотком, то решила, что Коннор и Джимми должны помочь беднягам.
– Я слишком занят, – сказал Коннор.
– А я слишком устал, – заявил Джимми. – Мне всего двенадцать, а я работаю на руднике полный рабочий день. – Хоть он и старался разжалобить взрослых, но жалобы выглядели явно преувеличенными. Кэт удивлялась, почему же новая для мальчика работа на руднике не вымотала его.
– Отправьте Дидерика, – посоветовал Коннор. – Когда я заставил его заделать дыру в стене, этот олух перестал трудиться над комнатой Дженни.
Кэт вздохнула. Она догадывалась, почему Дидерик не обращал внимания на указания Коннора. Не в силах смотреть на «красную гостиную» Ингрид, Кэт решила сменить обои, которые все равно были испорчены водой. Ингрид – если вернется – вряд ли станет возражать. В эту самую минуту Дидерик как раз наклеивал новые обои.
Кэт думала, что работа займет всего один день, а потом плотник примется за комнату Дженни, так что ни отец, ни дочь ничего не заметят. Но Дидерик трудился так медленно, что Кэт засомневалась: успеет ли он закончить гостиную к вечеру. Она приказала ему поторопиться, а сама направилась помогать священникам; Кэт обнаружила, что умеет неплохо обращаться с молотком, хотя иной раз ей так и хотелось стукнуть им отца Рабануса. Он не только изводил ее попреками в скандальном проживании под одной крышей с посторонним мужчиной, но и привередничал из-за обоев, которые Кэт предложила принести, закончив утепление стен.
– Вы купили их у протестантов? – спросил отец Рабанус.
– В Брекенридже нет католиков – поставщиков обоев, – сообщила она. – Но раз вы оба посещаете другие городки в округе, то, может, и найдете какого-нибудь прихожанина, который торгует католическими обоями.
В субботу, все еще сердясь на Коннора за отказ помочь в утеплении дома священников, Кэт пригласила Дженни на пикник в Диллон, организованный Гертрудой Бригл. Хотя Дженни поначалу противилась участию в пикнике, но там она познакомилась с молодым рабочим Томом Вестоном и прекрасно провела время. Как, впрочем, и Кэт. На поезде они доехали до Диллона, потом пересели в фургон и добрались до ранчо одного молодого человека по имени Гарри Крендл. Здесь они перекусили под раскидистыми деревьями среди полей и цветов. Кэт с грустью думала о Конноре, который как-то рассказал ей, сколько цветов появляется поздней весной. В самом деле, цветов было много, но рядом не оказалось Коннора, чтобы порадоваться этой красоте вместе с нею. Вместо него за Кэт ухаживали двое адвокатов: Харрисон Пондер, па этот раз трезвый, на которого Кэт не обращала никакого внимания, и Чарли Максвелл, их поверенный по делу о месторождении, не говоря уже о владельце ранчо, на чьей земле они расположились.
Гарри Крендл показался Кэт очень интересным человеком. Он занимался разведением скота и мог порассказать немало историй о суровых зимах в здешних краях. Когда дела с крупным рогатым скотом пошли неважно, он стал выращивать молочных коров близ Диллона.
– Но мне надо купить хорошего быка, а денег нет, – мрачно признался Крендл.
– Ну что ж, молочный бизнес кажется мне привлекательным, – заявила Кэт. – Я одолжу вам деньги. – Она уже начала получать прибыль от рудника «Девушка из Чикаго». Конечно, Коннор вряд ли одобрит эту затею, но Кэт уже представляла себя процветающей предпринимательницей Запада, Гугенхеймом на поприще разработки рудников и молочной промышленности.
