осведомленностью.
Но Хаарманн все же решил приблизиться к тем четверым, намереваясь схватить их.
— Оставайтесь все на своих местах, — быстро сказал им Марко. — Его щупальце становится короче после каждой произносимой мною вслух истины о нем. Наверх вам забираться не стоит, подъем очень крутой. Убегать тоже не надо, иначе он схватит Габриэла. Держите мальчика поближе к себе, ведь у него нет при себе бутылки.
— Линкс боится ясной воды? — спросила Тува.
— Очень. Хаарманн! — снова крикнул Марко, видя, что тот подходит уже слишком близко. — После первой мировой войны в Германии был голод. Еды ни у кого не было. Ты не был мясником, но простые люди знали, что ты торгуешь мясом на черном рынке.
Линкс замедлил ход, готовый исчезнуть, если вся правда будет высказана, и в то же время испытывая горячее желание добраться до своих жертв, беспомощно сидевших в убежище поблизости от него.
— На железнодорожном вокзале в Ганновере слонялось множество мальчишек, — безжалостно продолжал Марко, — не имеющих ни родителей, ни дома, ни денег, ни пропитания, ни работы. И ты ходил туда и выискивал среди них жертву. Тебе нравились мальчики, Хаарманн. И ты выбирал себе одного из них, который тебе приглянулся.
Линкс попятился назад. Марко сделал шаг в его сторону.
— Осторожнее, Марко, — предостерег его Натаниель.
— Я справлюсь, — ответил Марко, — теперь я знаю его. Ну так вот, Хаарманн, нет ничего плохого в том, что кому-то больше нравятся мужчины, чем женщины, тут уж ничего не поделаешь, такова природа. Теперь люди с пониманием относятся к подобным наклонностям, это не считается теперь преступлением.
Тот снова остановился. Но Марко не собирался давать ему поблажек.
— Но вернемся к семнадцатилетнему Фриделю Роте… Он не принадлежал к числу тех, кого ты вылавливал на вокзале. Его родители очень беспокоились, когда он исчез. Они знали, что их сын ушел куда-то с респектабельным «детективом» Хаарманном. Полиция обыскала твою комнату, но ничего не обнаружила…
Марко вскрикнул.
Нападение произошло так внезапно, что сначала никто и не понял, в чем дело. Они услышали какой-то звук позади себя, и Габриэл, стоявший позади них, как за защитной стеной, был схвачен существом, по виду напоминавшим первобытного человека или горного тролля. Перекинув мальчика через плечо, существо исчезло.
Это был Гиль Свирепый.
Линкс разразился торжествующим смехом.
«Именно такие мальчики, как Габриэл, ему нравятся», — подумал Марко с ужасом.
И в следующий миг Линкс исчез, не оставив после себя никаких следов.
10
Все пустились в погоню за Гилем.
— Я пойду с вами, — сказал Марко. — Где Габриэл, там и Линкс.
Тува была в совершенном отчаянии.
— Я почти доконал его, — сообщил Марко, пока они бежали по склону за удиравшим от них Гилем. — Еще немного, и его власти придет конец. Вон они!
Они увидели Гиля и Габриэла, который все время кричал, чтобы его друзья держали правильный курс. Линкса с ними не было, скорее всего, он сначала хотел удостовериться, что за ним не гонится этот надоедливый Марко.
— Мы займемся Гилем, — сказал Натаниель. — А ты сконцентрируйся на Линксе!
В том месте, где они стояли, шел снег. Натаниель с такой скоростью устремился вперед, что даже Марко был удивлен. Казалось, его несут сами Земля и Воздух — ведь никто, кроме них, не имел доступа в долину. Но Натаниель обладал такой силой, о которой остальные могли только догадываться.
Все понимали, что он в ярости. Он несся впереди всех, обгоняя даже Марко. Племянник Натаниеля попал в лапы злодею, и стоило только появиться Линксу, как Габриэл немедленно угодил бы в Великую Пасть.
Все хорошо понимали отчаяние Натаниеля, его безграничный гнев. И разделяли его чувства.
Обернувшись, Гиль увидел, что за ним погоня и что один из них уже совсем близко. Он побежал еще быстрее, но Габриэл делал все, чтобы помешать ему.
— Эй, ты, помоги мне! — крикнул Гиль в сторону склона. — Я добыл его для тебя. Иди сюда и забирай его!
Натаниель быстро настиг неуклюжего Гиля. Он бросился прямо на злодея и повалил его. Габриэл свалился на землю и немного ушибся. Но у Натаниеля не было теперь на него времени; он сел верхом на Гиля Свирепого и, чувствуя запах немытого тела и нечистот, видя его омерзительную рожу, начал читать заклинания, придуманные неизвестно кем.
«Во всяком случае, он смел», — подумала Тува, которая всегда скептически относилась к Натаниелю. Теперь же она просто восхищалась им.
А тем временем произошло нечто ужасное. Появился Линкс и бросился прямо к беспомощному Габриэлу.
Но тут как раз подоспел Марко и остальные. Тува, Ян заслонили собой Габриэла, а Марко крикнул что-то Линксу.
Тот в ужасе остановился.
Остальные не слышали, что крикнул Марко, потому что его голос заглушали заклинания Натаниеля. Наступил хаос. Все вскочили на ноги, в том числе и Габриэл, чтобы посмотреть, что происходит.
Линкс был совершенно парализован словами Марко. Он смотрел, не мигая, на темнокожего представителя рода Людей Льда, произносящего убийственные слова.
Марко стоял между Линксом и остальными. Они видели, что с помощью слов Марко удерживает злодея на месте. Но Линкс находился на опасно близком расстоянии от Марко, и в любой момент мог схватить его.
Они услышали только окончание реплики Марко:
— … а ты ведь знал, что отрезанная голова Фриделя Роте лежала за печкой, завернутая в газету. Что ты сделал с ним, Хаарманн?
«О чем это он говорит?» — подумала Тува. Она едва ли обратила внимание на то, что Натаниель перестал читать заклинания и что Гиль Свирепый перестал существовать.
С перевала доносился отдаленный скрежет и отчаянные крики о помощи. Это Тан-гиль брал очередной «барьер».
Присоединившись к остальным, Натаниель положил руки на плечи Габриэла.
Все слушали, что говорил Марко.
— Но тебя застали на месте преступления с другим мальчиком, — сказал Принц Черных Чертогов, которому явно самому было не по себе.
Линкс попятился от него.
Марко шагнул к нему, соблюдая, однако, дистанцию.
— Тебя приговорили к длительному заключению. За совращение малолетних. В сентябре 1919 года ты снова вернулся в Ганновер. И вот тогда начались твои настоящие преступления…
— Нет, нет, — шептал Хаарманн, махая на него руками. — Замолчи немедленно, я приказываю!
Он хотел было сделать движение рукой, чтобы схватить всех своей «липучкой», но слова, безжалостно произносимые Марко, парализовали его волю.
