Взглянув на животных, хрипло засмеялась:
— Как здорово. Гляди, как они прикрывают глаза. Думаешь, кобыле хорошо? — шепнула она.
Клаус взглянул на девушку. На ее губах играла легкая улыбка, в глазах светился неподдельный интерес. Теперь Клаус слегка придвинулся к ней. Суль никак не отреагировала. Клаус тихонько засмеялся. Она вторила ему. Подросткам сегодня приоткрылась завеса над одной из тайн природы. Жеребец соскочил с кобылы.
— Теперь у них будет жеребенок? — Суль была совсем не глупа и знала, что к чему.
Работник кивнул. Голубые глаза сверкали.
У Суль закружилась голова. Ей страстно захотелось очутиться на месте кобылы. Не раздумывая, она сказала об этом Клаусу.
— Фрекен Суль! — он едва переводил дыхание. Можно ли рассказать ей о… Но из этого ничего не вышло, он не смог. Хотя знал, что у других получалось. Клаусу очень не хватало женского тепла и ласки, он был совсем одинок.
Эта сумасбродная идея не раз приходила в голову. Но теперь он почти забыл о ней. Суль надо было что-то ответить, и он сказал, что хорошо понимает ее.
— Фу, — Суль не знала о его тайне. — Почему все так боятся говорить и делать то, что хочется? Если это не причиняет боль другим, то все в порядке. Я же не обидела тебя?
Клаус — простая душа, был хорошо воспитан.
— Нет, фрекен. Я согласен с вами, но не осмелился бы это сказать прямо.
— Глупо. Люди глупы, Клаус.
— Да, — вырвалось у него застенчиво.
В таком возбуждении Суль еще никогда не бывала. Грудь у нее похолодела, все тело ныло.
Клаус крепко вцепился в жерди. В нем шла жестокая борьба. Знал, что если не совладает с собой, то его ждет ужасная кара. Она же еще ребенок, да и не из простых! Из его губ вырвался сдавленный стон.
— Фрекен… скоро придет управляющий. Лучше бы вам…
— Да, ухожу. На усадьбу. Вам хорошо в Гростенсхольме?
Ей доставляло наслаждение наблюдать за муками парня.
— Да, конечно. Но я хочу уехать.
— Уехать? — Суль это не понравилось. — Куда?
— Баронесса нашла мне отличное место у ленсмана на конюшне. Я ведь хороший конюх.
Суль выругалась про себя. Ей нельзя было ругаться. Подростки еще не знали, что взрослые решили их разлучить. Суль слишком увлеклась молодым, неискушенным парнем.
Суль, которой все дозволено, и простак Клаус — слишком опасная комбинация.
— Когда едешь?
— Во вторник!
Вторник? Так быстро? Суль хотелось испытать свою силу. Ей так хочется Клауса! А он встал на дыбы и брыкается, как дикая лошадь, только потому, что он из простых. И потом она еще так молода. Но у нее есть нужные средства…
— Будешь все время тут, на конюшне?
— Нет, в понедельник погоню коров на пастбище.
— Один?
— Ага.
«Великолепно», — отметила Суль про себя.
— Ладно, я пошла, — засмеялась девушка, подхватила кошку и побежала.
Клаус задумчиво смотрел ей вслед. Он был так возбужден присутствием Суль и любовной игрой лошадей, что должен был отдохнуть. Он углубился в лес.
Обнял березу и закрыл глаза. Попробовал представить, каково обнимать Суль. Он дышал все быстрее, упал на колени — ноги больше не держали его.
— Силье, ты не нарисуешь Дага? — спросила Шарлотта.
— Портрет? — Силье засомневалась. — Не знаю. Никогда не пробовала.
— Да? А вот до меня дошли слухи, что впервые увидев Тенгеля, ты по памяти нарисовала его, расписывая церковь. Получилось здорово.
— Ой, Шарлотта, — Силье спрятала лицо в ладони. — Не напоминай мне об этом. Тенгель до сих пор не простил мне, что я изобразила его в образе Дьявола. Но вообще-то мысль нарисовать Дага весьма заманчива.
— Попробуй. Если получится, нарисуешь всех детей. Они ведь у нас прелесть. Я заплачу за материал.
— Нет. Мы здорово разбогатели. И все благодаря вам.
— Вот и хорошо. Новый работник уедет во вторник.
— Тогда я наконец успокоюсь. Спасибо, что помогаешь нам устранить опасность. Мало ли что может случиться. Впрочем, мы и так знаем, что может произойти. Прямо камень с души упадет!
— Это точно. А что у тебя за странный такой постоялец?
— Герр Йохан? Вполне приятный мужчина.
— Я так не думаю. Он слишком любопытен. Вынюхивает про Тенгеля и Суль. Разговаривал со мной и с матерью.
— Что ты говоришь? Как странно. Тенгель тоже подозревает, что тут не все чисто.
— Мать говорит, он хочет знать о Тенгеле как можно больше плохого. Но он просчитался, если надеется что-то узнать от матери. Она обожает Тенгеля.
— Твоя мать — замечательная женщина, — улыбнулась Силье. — А ты заметила — липа поправилась? — медленно, с расстановкой произнесла Силье.
— Ты проверяла?
— Да. Тогда листья были совсем сухие, почти мертвые. Сейчас дерево снова зазеленело.
Силье вздрогнула. В голове внезапно всплыли полузабытые рассказы о квенах — колдунах. Среди них был старик, который выводил болезнь из тела больного и с помощью заклинания обращал ее на дерево. И сейчас это дерево стоит где-то в лесу — узловатое, покрытое наростами. К нему даже приближаться опасно. Достаточно только дотронуться до него, и болезнь обеспечена.
Как-то эти истории были странно похожи друг на друга. Да и…
Нет, Силье не осмелилась до конца додумать эту мысль. И в то же время не могла выбросить из головы это совпадение.
Тенгель утверждал, что злой дух его предков не имел ничего общего с Сатаной.
Тенгель был уверен в том, что Князя Тьмы на самом деле не существует. К какому же роду принадлежал тогда первый Тенгель Злой? К квенам? Квены пришли из страны под названием Финляндия. Это Силье знала точно. Но финны не похожи на Тенгеля, Ханну или Гримара. Может, первый Тенгель пришел с квенами с востока? Из страны, о которой тут и слыхом не слыхали?
Все это домыслы, догадки. Тенгель говорил, что предки его были норвежцами.
И потом, квены низкорослы. А Тенгель высокий, широкоплечий. Да и волосы у квенов не такие темные, как у Тенгеля… А вот скулы одинаковые. Курносый нос…
Ну вот, опять. Она порывисто встала:
— Я бы не хотела, чтобы эта история с деревьями повторилась снова. Теперь я смотрю на липы со страхом.
