— Нет, нет, упаси Господи, мне же не шестьсот лет, вот еще! Но тот, кто шел мимо, был наверняка ужасно отвратительным и гадким, так было сказано. Подобного ему никогда не найти, ни до, ни после, хотя Ферьеусет тоже мог похвастаться своим страшным привидением.
— Ну вот, мы смогли определить время, — прошептал Сандер Бенедикте. — Что случилось, когда пришел тот незнакомец?
— О, он напустил такие несчастья на призрака, скажу я вам! Он наверняка был колдуном, тот чужеземный изверг, ибо он загнал лодку-призрак обратно на глубину. И паром исчез, вместе с паромщиком и всем остальным.
Сандер и Бенедикте уставились друг на друга. Это было ведь в точности то же самое, что сделала девушка!
— Шесть столетий назад, — прошептала она, заметно побледнев. — Совпадает точно!
— Ты имеешь в виду твоего предка?
— Да.
Сандер набрал побольше воздуха и медленно выдохнул. Потом снова повернулся к Эмилю.
— И с тех пор призрак не появлялся? Вплоть до последних двадцати пяти лет?
— Нет, нет, тут еще кое-что случилось, пока здесь был колдун. Паромщик снова вынырнул. Но уже не как паромщик.
— Как это так? Тебе придется объяснить.
— Да, я, пожалуй начну с этого коварного колдуна. Он сотворил еще много злодеяний, пока был здесь.
— Какого рода злодеяния?
— Я не знаю! Только он произносил какие-то удивительные слова, отложившиеся в памяти у людей.
Что-то вроде: «Я заклинаю землей, силой Ворсе и тремя мудрыми людьми, не трогайте мою власть и исчезни с лица земли под темные своды!» Люди тогда не поняли ничего из этих слов, да и сейчас тоже, но это, во всяком случае, были сильные слова, потому что рассказывали, что земля дрожала и стонала, когда он замолчал.
Бенедикте и Сандер снова посмотрели друг на друга. Они многое поняли. Ворсе должен был означать Волсе. Снова всплыли «посвященные люди», и теперь их стало трое. «Не трогайте мою власть!» должно было означать, что та сила, обитавшая в Ферьеусете, была настолько мощной, что даже Тенгель Злой опасался ее настолько, что загнал ее глубоко под землю. В глубокие сводчатые подземелья…
Да, у них уже была возможность убедиться в действенности этой силы.
Наконец Сандер сказал:
— Ты упомянул, что паромщик вернулся в другом облике?
Старый пес Эмиля медленно бродил вокруг по двору, медленно и философски задирая ногу над посадками ревеня. Он был такой толстый, что с трудом держался на ногах. Поведение собаки как будто снижало значительность той кошмарной темы, которую они обсуждали.
— Да, так о чем это я… паромщик, да… — Эмиль собирал свои разбежавшиеся мысли. — Так вот, тот старый паромщик, то есть священник, вы знаете, которого тот колдун утопил в озере, он выглядел ужасно… Было бы неприятно оказаться с ним лицом к лицу, нет! И теперь, значит, тот колдун думал, что загнал его в пучину смерти навсегда, послав его ко дну вместе с лодкой и всем остальным, но он ошибался. Потому что некоторое время спустя, когда тот незнакомый негодяй уехал, паромщик вернулся неожиданным образом.
— Каким?
— В то время в Ферьеусете проживал невероятно злобный и подлый бездельник, какого свет не видывал. Он бил свою жену и мучил всех, кого видел. Но как-то раз внезапно с ним случилось несчастье, я не знаю, точно, что произошло, но, во всяком случае, он потерял половину лица. В точности так же, как священник. То есть, я имел в виду паромщика.
Теперь молодые люди действительно запутались.
— Мы слышали о призраке с изуродованным лицом, — сказала Бенедикте.
— Да, да, — проговорил Эмиль. — Это он и есть! Говорили, что у того священника- паромщика было такое ужасное лицо, что люди боялись смотреть. И что тот злобный мужик разбил себе лицо до смерти и умер.
— Он умер сразу же?
— Этого я не знаю. Но ведь все когда-нибудь умирают. Я не думаю, что он прожил долго после этого несчастья, но когда он умер, то его видели снова. Он бродил в окрестностях Ферьеусета, словно беспокойный дух, туда и сюда по берегу озера и что-то искал. Я думаю, искал свою лодку.
Сандер медленно произнес:
— Или что-то другое. То, что сгинуло внизу, в «глубоких сводах». Ту необычайно могущественную силу, о которой говорила Бенедикте.
Эмиль вопросительно посмотрел на него.
— Ты так считаешь?
— Но я ведь не уверен. Ты видел того злого призрака?
— Я увидел его не раньше, чем двадцать пять лет тому назад. Тогда в Ферьеусете наступили проклятые времена, и в один из вечеров люди снова увидели паром. На прежнем месте! И на нем снова стоял тот отвратительный человек с изуродованной половиной лица.
— Тот первый паромщик, очевидно. Священник, как ты называешь его. Когда тот колдун загнал его глубоко в озеро, он лишь переместился в другое тело. Каким-то образом теперь он заполучил свой паром обратно. А что, собственно, случилось двадцать пять лет назад?
— Мы не знаем, — сказал Эмиль почти сердито. — И мы никогда не знали. Там была одна молодая пара…
— Да, мы слышали о них. Женщина, принесенная в жертву и парень, утонувший на пароме. Может быть, им довелось что-то увидеть? — спросил Сандер.
— Они лишь намекали о том, что нашли какой-то предмет. Имели очень таинственный вид. Но позднее… Нет, увольте!
— Ну, скажи то, что ты хочешь сказать!
— Нет, это было так чертовски глупо. Некоторые люди утверждали, что глаза того парня светились, когда он намекал о своей находке. Светились по-настоящему, изнутри, а не просто от желания поведать сенсацию или что-то там такое…
Сандер посмотрел на Бенедикте: и она тоже видела глаза, светившиеся в темноте.
Но это вряд ли были глаза того молодого человека. Ведь он стал добычей паромщика.
Сандер поднялся решительно.
— Теперь мы не смеем тебя больше задерживать, Эмиль. Ты оказал нам большую помощь, спасибо тебе! Вот небольшие деньги для собаки, если хочешь, купи ей хорошую мясную кость. И… эти другие сверхъестественные истории про Ферьеусет, они, наверное, не имеют отношения к паромщику?
— Нет, это так, обычные предрассудки. — Эмиль повертел в пальцах монетку и затем бережно опустил ее в карман.
Бенедикте сказала:
— А тот большой дом наверху… Там не случалось чего-то особенно необычного?
— Что? Ах да, дом, нет, насколько я знаю. Они попрощались и вышли со двора.
