почувствовал симпатию к тебе в ту жуткую ночь и считаю себя виноватым в том, что тебя выставили вон. Мне хотелось убедиться в том, что у тебя все в порядке. Ведь они могли жестоко обойтись с тобой.
В ее наивных глазах сверкнула искорка жестокости.
— Фюрер никогда не ошибается, — сказала она. — Меня выгнали потому, что я была недостойна служить ему.
«Господи, — подумал Ионатан. — Какие они все фанатики!»
Теперь он знал, что ему делать. Было бы просто безумием брать эту девушку с собой в Норвегию, где все так ненавидели оккупантов. И он знал, что никогда не будет испытывать к этой девушке каких-то особых чувств, кроме сострадания и слабой симпатии. Это была девушка не его типа, и с ее отношением к нацизму им не о чем говорить.
Но он совсем не жалел о том, что навестил ее. Он был благодарен Ганду за то, что тот доставил его сюда, он понимал, что со стороны Ганда это было проявлением внимания, потому что он говорил о ней во сне или в забытьи, в которое его погрузил Ганд. Его и в самом деле тревожила судьба девушки.
— Послушай, — решительно произнес он. — Я вижу, что ты живешь не слишком богато. Я бы охотно помог тебе материально, если бы ты позволила. Но у меня с собой нет денег…
Что за нелепость! Он не видел денег с тех самых пор, как покинул Норвегию. И к тому же он выглядел теперь как последний оборванец, как настоящее огородное пугало!
Но девушка просияла.
— Если хочешь… ты можешь получить кое-что за деньги, — опустив глаза, сказала она.
Господи, неужели она ничего не понимает? Неужели она никогда не слышала о дружеской взаимопомощи?
— Об этом не может быть и речи, — с достоинством произнес он. — Я никогда не стану злоупотреблять ситуацией! Об одном я только прошу тебя: обещай никому не говорить о моем визите!
Девушка оказалась настолько глупой, что даже не задумывалась о том, что ждет беглого норвежца в этой стране. Она энергично кивнула.
— Клянусь, я никому о тебе не скажу!
— Прекрасно! Могу я узнать твое имя и адрес?..
Ганд ждал его.
— Я уже знаю, каково твое решение, — с улыбкой произнес он. — Но теперь я снова должен усыпить тебя, потому что нужно как можно скорее попасть домой. Там кое-что произошло, и мы должны немедленно вмешаться в это.
— Но мы ведь теперь так далеко от дома, — с волнением в голосе произнес Ионатан.
— Об этом можешь не беспокоиться, — со смехом ответил Ганд.
Он провел рукой по лицу Ионатана — таким движением, каким закрывают глаза покойнику, и сознание покинуло юношу.
Ганд, потомок черных ангелов, взял его на руки и поднял над землей…
13
Давид вернулся домой на машине.
— Где же Карине? — растерянно спросил он, входя в большую, уютную кухню, в которой обычно собиралась вся семья. — Я-то думал, что она выйдет встречать нас.
Эфраим встал со своего места и незаметно вышел.
— Карине пошла в свою комнату пару часов назад, — сказала Криста. — Она что-то не форме.
И тут как раз домой вернулся Натаниель.
По его виду Криста сразу поняла, что что-то случилось. Взгляд у него был встревоженный, было заметно, что он торопился.
— Что случилось, Натаниель?
— Где Карине?
— Думаю, в своей комнате. А что?
— Нам нужно немедленно пойти туда!
Йоаким вскочил с места. По виду своего десятилетнего сводного брата он понял, что дело серьезно.
Все быстро побежали наверх — Криста, Йоаким, Натаниель и Давид.
Она лежала на кровати в совершенно безжизненном состоянии.
— Господи, — прошептала Криста. — Что случилось? Неужели она…
— Снотворное, — сказал Давид, беря с тумбочки пустой пузырек.
Приподняв Карине, Йоаким принялся трясти ее.
— Карине! Карине! Ты слышишь меня?
Она безжизненно повисла у него на руках, словно тряпичная кукла.
— Давид, заводи машину, — взволнованно произнесла Криста. — А я тем временем позвоню в больницу, чтобы они были готовы принять ее.
— Боюсь, что уже поздно, — в отчаянии произнес Йоаким. — Мы не успели…
— Подождите, — прошептал Натаниель, подняв руку, — подождите! Кто-то идет на помощь!
Все замерли на месте. На лестнице послышались легкие, торопливые шаги.
— Это ты, Эфраим? — крикнула Криста.
Но это был не он. Прибыл Ионатан — грязный, оборванный, израненный и тощий, как скелет, а вместе с ним — молодой, незнакомый мужчина, в котором все сразу узнали потомка Марко и Имре.
Схватив Ионатана за руку, Криста прошептала:
— Как хорошо, что ты появился! Мы все так беспокоились о тебе!
Торопливо кивнув, Ионатан сказал:
— Это Ганд. Он сказал, что нам нужно спешить.
— Да. Карине… Она приняла большую дозу снотворного.
Ганд сел на край ее постели, положил руки ей на грудь.
— Она выдержит, — сказал он. — Силы сопротивления у нее есть. В больницу ее везти не следует, лучше вызвать врача.
Криста побежала звонить жившему поблизости врачу, и тот обещал тут же приехать.
Затаив дыхание, все наблюдали за действиями Ганда.
— Я поддерживаю в ней жизнь, пока не придет врач, — пояснил он. — Снотворное уже впиталось в кровь, но совместными усилиями мы сможем спасти ее. Натаниель, положи сюда свою руку! Да, вот так. И ты тоже, Криста!
Прошло несколько секунд, и Карине медленно открыла глаза.
Ее мутный взгляд блуждал по лицам присутствующих. Она удивленно посмотрела на Ганда, назвала Ионатана по имени, взглянула на Йоакима и остановила свой взгляд на Давиде.
— Почему ты позволил ему сделать это? — невнятно произнесла она.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Давид. Карине медленно отвернулась к стене.
— Ветеринара, осмотревшего Шейна.
— Но… я ничего не понимаю, Карине. Ты же сама хотела сделать ему прививку!
— Да, но не… Почему ты позволил ему убить мою собаку?
Голос ее напоминал беспомощный писк, но плакать у нее не было сил.
— О чем ты говоришь? — удивился Давид. — Убить? Но ведь Шейн здесь! Он стоит возле кровати и пытается забраться к тебе!
Карине прерывисто вздохнула, попыталась повернуть голову. Йоаким поднял на руки
