Выставит на посмешище своих милых, добросердечных родителей. Вот тебе и дочь помощника судьи! Они, конечно, простят ее, примут ее и ребенка, как семья в свое время приняла Суль и ее маленькую дочь Сунниву. Но связать имя своих родителей этим скандалом? Бабушка со стороны отца, Шарлотта, была первой, кто явился в дом с внебрачным ребенком, отцом Сесилии, Дагом. Затем принесла в дом ребенка Суль. И вот теперь она, Сесилия, со своей маленькой катастрофой. Даже если это уже стало семейной традицией, с ее стороны было бы несправедливо обременять домашних.
Но хуже всего было бы явиться в церковный приход в Гростенсхольме, где живет священник Мартиниус. Сесилии не хотелось больше видеть его. Никогда в жизни! Он был добрым и славным человеком, прекрасным во всех отношениях. Но то преступление, которое они оба совершили, объединенные лишь чувством одиночества, отбросило их друг от друга, словно они были каплями воды, упавшими на раскаленное железо…
Впрочем… Если бы нарушение супружеской верности Мартином обнаружилось, она наверняка лишилась бы головы, да и он тоже.
Она прислушалась к голосу Александра.
— Сначала скажи мне вот что: как ты себе представляешь такую жизнь? Я имею в виду тебя и меня.
— В чисто практическом отношении?
— Да.
— Я думала об этом, — торопливо ответила Сесилия. — Коли это возможно, мы могли бы иметь смежные спальни, чтобы не вызывать подозрений, но у каждого будет своя отдельная комната. В этом ведь нет ничего необычного, не так ли?
— Разумеется, нет, — настороженно ответил он.
— Но я попрошу тебя об одном. Я понимаю, что ты не можешь изменить свою природу. Но не мог бы ты ради меня не приводить в свою спальню своих… друзей? Может быть, для этого можно использовать другую комнату? Ту, что находится в другом крыле?..
Как она только решилась сказать ему все это! Она сама была изумлена. Но ей нужна была ясность во всем, так что пришлось пересилить свое нежелание говорить об этом.
Александр обдумывал то, что она сказала.
— Это приемлемое условие, — кивнул он. — Ты имеешь право на большее доверие с моей стороны, чем это было раньше. В свою очередь, я должен теперь быть осторожнее, хотя Ханс тут не причем. Он никогда не станет болтать, даже если его и увидят здесь.
И снова на его лице появилось страдальческое выражение, и снова Сесилия была изумлена его чувствами: в Александре было столько любви! Это даже задело ее.
Он продолжал:
— В моем доме этого происходить не будет. Недалеко от Копенгагена находится имение родителей: Габриэльсхус. Кстати, это рядом с Фредриксборгом. Мы можем встречаться там…
— Не слишком ли много хлопот для тебя?
— Нет, нет, это для меня радость и развлечение. Кстати, тебе хорошо известно, что смотреть на тебя всегда было мне приятно. Твоя красота носит редкостный, немного мистический характер: загадочные, удлиненные глаза, чистая кожа, медно-красные волосы. Мне все это так нравится. Но ты предоставляешь мне свободу для встреч с… друзьями. А как же ты сама?
— Ты хочешь сказать, что просишь меня быть осторожной, если я надумаю встречаться у тебя за спиной с другими мужчинами? Или просишь меня об абсолютной верности?
— Я не имею права связывать тебя обязательствами, после того как ты так благородно со мной поступила.
— Ты хочешь, чтобы я была осмотрительной, была осторожной в выборе друзей?
Он кивнул, хотя лицо его ничего не выражало. Сесилия улыбнулась.
— Скажу тебе определенно: ничего недозволенного с моей стороны не будет. Но если случится так, что я проникнусь симпатией к другому мужчине, мы с тобой обсудим это. Хотя в данный момент меня совершенно не интересуют мужчины и любовные связи. Александр глубоко вздохнул. Видно было, что ее слова тронули его.
— Хорошо, идет! Сесилия Мейден, маленькая, сильная, необычная девушка, ты хочешь выйти за меня замуж? Учитывая все те трудности, которые это повлечет за собой.
Губы ее дрогнули.
— Да, Александр, я очень хочу этого! Ты видишь, это брак по расчету. Такие браки бывают часто и многие из них счастливые.
Александр взял ее за руки.
— Я верю, что у тебя и у меня есть все возможности, чтобы стать счастливыми. На той самой двусмысленной основе и на тех условиях, которые мы поставили. Другое дело, что я, возможно, очень скоро отправлюсь на войну.
— О, нет! — невольно воскликнула Сесилия.
— Благодарю за твой обеспокоенный взгляд, Сесилия! Может быть, это для тебя наилучшее решение, а? Если я паду на поле битвы.
Ее глаза сверкнули.
— Как это подло с твоей стороны! Я не думала, что ты способен на такое!
— Нет, нет, пороховая бочка, я не иронизирую. Просто говорю то, что есть.
— Ты хорошо знаешь, что бесконечно много значишь для меня как друг. И я не хочу терять друга.
Казалось, ее слова согрели его.
— Думаю, что я вернусь назад, — сказал он. Она облегченно улыбнулась. И тут вспомнила:
— Александр, твои полчаса!
— А, плевать мне на этот совет! Это важнее. Но ты права, мне придется идти. Увидимся.
Некоторое время Сесилия стояла, закрыв глаза. И у нее вырвался вздох бесконечного облегчения.
— Благодарю тебя, Господи, — тихо прошептала она.
Сесилия сомневалась в том, что этот брак — выход из положения. Во всяком случае, ясно, что это решение не блестящее.
Но ведь никто не находился в такой ситуации, как она и Александр.
2
Александр Паладин вернулся на военный совет, где явно были недовольны его долгим отсутствием. К тому же на совет прибыл сам король Кристиан IV.
Александр решил взять быка за рога и направился прямо к королю.
— Могу ли я почтительнейше попросить Ваше Величество уделить мне время для беседы сразу после окончания этой встречи?
— Согласен, — кивнул Кристиан, пристально взглянув на своего надоедливого придворного.
Военный совет продолжался.
Когда же он закончился и король почти выразил свою волю, — а он был рьяным сторонником католическо-протестантской войны на территории немецких государем», — он увел Александра Паладина в небольшую комнату.
— Так что же у Вас на сердце, маркграф?
Оба они хорошо знали, что жизнь Александра зависит от решения суда, который состоится через четыре дня.
— Ваше Величество, — сдержанно произнес он. — На следующей неделе я отправляюсь
