Все рассмеялись.
– Мы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь когда-нибудь кричал так пронзительно, – сказал предводитель. – Эти вопли могли и мертвого поднять из могилы.
Ей хотелось, чтобы он не употреблял таких слов. Снова заныло под ложечкой. Она убийца. Лишила человека жизни. Виллему тихо сказала:
– А что будет сейчас? Я очень хочу домой.
– Нельзя, – категорически заявил предводитель. – И этот запрет надолго. Вас и Эльдара сейчас разыскивают, и вам следует исчезнуть отсюда. Вот я и думаю. В Ромерике есть хутор. Его хозяева сочувствуют датчанам. Ходят слухи, что сам хозяин обращается со своими работниками гораздо хуже Воллера. Я хочу, чтобы вы устроились на работу в этом хозяйстве, выдав себя за супругов…
– Нет, – в один голос воскликнули оба.
– Нет? Но я думал…
– Совершенно исключено, – сказала Виллему и гордо распрямила спину. – Но может быть, нам пойти туда, как брату с сестрой?
– Ты согласна? – удивленно произнес Эльдар и внимательно посмотрел на нее, освещенную только-только начинающимся, почти незаметным светом нового дня.
– А разве у меня есть выбор?
– Большого нет.
Ей самой казалось, что это хороший выход. Брат с сестрой… Так безопаснее.
Старший брат? Виллему охватило сентиментальное чувство. Маленькой она постоянно мечтала о брате, большом и сильном, к которому всегда можно обратиться за помощью, утешением или защитой.
Братская любовь – это прекрасно, внушала она себе, может быть, потому, что она была единственным ребенком в семье и не знала вечных трений, которые могут возникать между братьями и сестрами.
Она обрадовалась. Было бы чудесно обращаться к Эльдару за помощью, знать, что он рядом, что они вместе.
Бессознательно от счастья она глубоко вздохнула.
7
Под высокой стеной скалы царила тишина.
Виллему не могла четко видеть Эльдара в предрассветной темноте, но она знала, где он сидит и помнила, как он выглядит: узкие, часто прищуренные глаза, морщины на худых щеках… и вдруг у нее возникло сильное сомнение.
– Не могли бы мы отправиться… по домам? – нерешительно поинтересовалась она. Предводитель покачал головой.
– Я обязываю Эльдара приглядывать за вами. С одной стороны, в ваших интересах, а с другой – в наших. Чтобы вы не выдали нас.
– Как я могу выдать вас? Я даже имен ваших не знаю, ни разу раньше не встречала вас.
– Поэтому сейчас мы разойдемся, до наступления рассвета. Но!.. – произнес он резко. – Существует большое «но». Вы можете продолжать путь, как брат и сестра, меж вами много общего…
– Вы знаете, как я выгляжу?
– Конечно! И у вас обоих в глазах колдовские чары, даже если цвет их и различен. Вы оба блондины. Это хорошо. Но вот что я хочу сказать: если вы брат и сестра, так оставайтесь ими! Никакой любовной чепухи не должно быть между вами, в противном случае все пойдет насмарку. Уверен, вы хорошо понимаете это.
– Никакой любви у нас нет, – процедил Эльдар сквозь сжатые зубы.
Виллему была согласна с ним.
– То, что я чувствую по отношению к Эльдару, вовсе не такая глупость. Глубокое чувство дружбы и симпатии. Это все. И думаю, оно надолго.
Ах, милая наивность! Во имя одной лишь возможности ты готова пускать пыль в глаза людям.
– Хорошо, – сказал предводитель и поднялся. Все последовали его примеру. – Фрекен Виллему, я надеюсь вы понимаете, что должно было случиться с Вами?
– Нет!
– Нам следовало бы убить вас. Вы же одна из «них», настроенных продатски.
Она с криком всхлипнула от ужаса. Попыталась чтобы голос звучал твердо, но это удалось ей лишь на половину.
– Я также и одна из тех, кто любит Норвегию. Я буду держать язык за зубами. И очень хотела бы участвовать в борьбе против угнетателей. Вам, полагаю, следовало бы отличать зерна от плевел.
– Именно так мы и поступим. Вашим родственникам и многим другим не следует бояться
