восставшего народа. Мы не доверяем лишь тем, кто тесно связан с Данией. Но в данном случае мы делаем исключение. Ибо люди фогда видели, как вы убили Монса Воллера, единственного сына хозяина поместья, и мы не хотим видеть такую красивую голову, как ваша, на плахе.
Она почувствовала себя довольно несчастной, мягко говоря.
– Однако мне бы очень хотелось послать письмо моему любимому отцу. Чтобы он не беспокоился.
– И не искал бы вас, – согласился предводитель. – Вы получите такую возможность. Когда вы спуститесь в Муберг, уже будет светло. Возьмите кусок бересты, напишите на нем углем короткое сообщение и положите его под левый бык моста, ведущего через реку! Мы позаботимся о его доставке вашему отцу. Но не называйте ни нас, ни Эльдара.
– Конечно, нет. Когда я смогу вернуться домой?
Он подумал и решительно сказал:
– К весне. Напишите это! К весне.
«На это время намечено восстание, – подумала она. – Боже, будь милостив к моей любимой семье! О, Боже, во что я ввязалась?»
Предводитель сказал:
– Эльдар, адрес поместья и другие указания ты получишь от меня. Вам не трудно будет устроиться там на работу, так как это место все избегают и хозяева всегда нуждаются в работниках. Затем тебе будет сообщено имя человека, с которым ты будешь поддерживать связь.
Виллему удивленно воскликнула:
– В Ромерике тоже есть ваши сторонники?
Она смогла увидеть, что он улыбнулся, серьезно и натянуто.
– На всей территории восточной Норвегии, фрекен Виллему. Сопротивление датскому владычеству гораздо больше, чем кто-либо предполагает.
– Но почему именно сейчас? Или сопротивление было всегда?
– Более или менее. Но сейчас у нас есть Ульрик Фредерик Гюльденлеве, незаконнорожденный сын Фредерика III, наместник датского престола в Норвегии. Мы видим в нем образ, за который стоит бороться как за будущего нашего короля. Он, естественно, ничего об этом не знает, но я не думаю, что он откажется.
– А благословение отца он получит?
Предводитель улыбнулся:
– Как вы отстали от времени, фрекен Виллему. Его отец умер. На троне сейчас Кристиан IV, сводный брат Гюльденлеве. А что он скажет – мы спрашивать не собираемся. Если Гюльденлеве откажется, мы посадим на трон коренного норвежца.
Он произнес эти слова с убежденностью, и она поняла, что такой человек у них уже есть.
Пока солнце с трудом вылезало из-за горизонта, Эльдар и Виллему, спускаясь по покрытым инеем склонам гор, спешили добраться до Муберга… Они шли молча, разговаривать им было почти не о чем. Голова Виллему была заполнена мыслями о том, что ее ожидало в будущем.
Но все, что произошло с ней, не так легко забыть. Спускаясь с горы, она испытывала стыд и отчаяние. Каждый шаг отзывался в ее теле пронизывающей болью.
Она чувствовала, что не может больше думать обо всем, что случилось с ней по ее же вине, о шоке, о боли, которые довелось ей пережить.
Нужно думать только о будущем.
Им будет хорошо вместе, Эльдару и ей, только бы они научились по-настоящему понимать друг друга и он отказался бы от своих грубых манер.
Ах, Виллему, Виллему! К тому же ты ко всей своей неопытности еще и идеалистка.
Перед выходом в долину они должны были спуститься по крутому склону, заваленному камнями. Она споткнулась и громко вскрикнула.
Эльдар, который был уже внизу, оглянулся.
– Что случилось?
– Ничего, – ответила она с натянутой улыбкой. Уже рассветало, и они хорошо видели друг друга.
– Тебе больно? – спросил он сдержанно и протянул ей руку, помогая сойти вниз. Раньше он никогда не позволял себе такого. Однако он видел, что лицо ее побледнело, а губы сжались.
– Пройдем деревню и осмотрим тебя.
– Осмотрим? – переспросила она, и ее лицо тут же стало жестким.
– Да, осмотрим.
Виллему проглотила слезы.
– Нет необходимости.
