– Единственное условие, которое я ставлю: пощадить мою семью.
– Мы пощадим ее, да. Но за то, как поведут теперь себя фогд и люди Воллера, я отвечать не могу.
Виллему мгновенно остановилась:
– О, нет! Мне нужно домой!
Он взял ее под руку.
– Не глупи! Я преувеличил. Они ничего не смогут сделать. Ничего против вас. Вы пользуетесь слишком большим авторитетом. А вот моя семья… Да, мы и раньше подвергались серьезным нападкам.
Он замолчал. Виллему шла и прислушивалась к тяжелым уставшим шагам, к шуршанию своей юбки и к приглушенному дыханию. Солнце встало. День обещал быть ясным и хорошим. Но Виллему посинела от холода после осенней ночи, проведенной на воздухе. Ей это не нравилось не просто из тщеславия. Ее белая кожа на холоде приобретала мертвенно-бледный лиловый оттенок. Чтобы ликвидировать эту напасть, она плотнее закуталась в свою большую шаль.
– Здесь мы остановимся и отдохнем, – сказал Эльдар.
Долина с Мубергом уже давно осталась позади, и сейчас они находились довольно высоко на горном склоне, спускающимся в долину. Лиственные деревья были покрыты «монетами из меди и золота». Они давно уже не видели человеческого жилья.
– Я не устала, – возразила она. – Только проголодалась, и поэтому лучше за день пройти как можно больше.
– Ты идешь напряженно. Садись здесь.
Она, дрожа, послушалась. Он был так решителен. И она поняла, что он намеревался сделать.
– Эльдар, я думаю, что не стоит проводить осмотра.
– Это жизненно необходимо, неужели ты этого не осознаешь? Меня совершенно не интересует, как под юбкой выглядит фрекен из господского дома. Но я должен.
Она заплакала.
– А я не хочу!
– Ты хочешь иметь ребенка от этого отвратительного Монса Воллера?
– Ребенка? – повторила она, бледнея.
– Представь себе! Эти маленькие создания так и появляются на свет. Я должен посмотреть что он сделал, удалось ли ему. Ты говоришь, что тебе больно. Если ему удалось, то мы сразу должны пойти к одной умной женщине, которую я знаю. Она сможет помочь тебе освободиться от зародыша.
Виллему в отвращении отвернулась.
– Это, полагаю, касается только одного меня, – прошипел он свирепо. – В любом случае, обвинят в этом меня.
– Нет, но это…
– А ты как полагаешь? – прервал он ее.
Мгновение она сидела молча, а он в это время стоял в ожидании.
Потом она всхлипнула и согласно кивнула головой.
Она не хотела смотреть на него, пока он вставал на колени рядом с ней и заставил ее лечь на землю. Виллему закрыла лицо руками и попыталась бороться со слезами, почувствовав, как он задирает ее юбки.
Невнятным голосом она равнодушно, как только смогла, произнесла:
– Не слишком ли хорошее у меня платье? Как я смогу в нем устроиться на работу в качестве служанки?
Его голос также был не особо внятен, даже если он говорил легко.
– Оно уже довольно грязное и порвано в нескольких местах, и станет еще грязнее, пока мы придем на место. Мы скажем, что ты выпросила его в каком-то господском доме. Хуже дело обстоит с прекрасным нижним бельем. Оно слишком красиво. Тебе придется снять его и выбросить.
– Но без него так холодно. Да и зима приближается.
– Да. Тогда ты его спрячь, чтоб никто его не видел.
Он начал снимать с нее белье. Виллему затрясло. Мужество покидало ее.
– Крови нет, – пробормотал он. – Подыми колени!
– Нет, я…
– Делай, как я сказал, и мы быстро покончим с этой напастью!
Скрепя сердце, против своей воли Виллему послушалась его. Спина ее, прикоснувшись к холодной поверхности горы, замерзла, а на лицо падали горячие лучи солнца. Ни на секунду она не осмеливалась открыть глаза и посмотреть на него.
