— Я часто думал о том, что если когда-нибудь выйду из шахты, сделаю все для улучшения условий труда детей. Но не могу ничего предпринять, безграмотен я.
— Этому можно помочь, — заметил Даг. — Думаю, что преступления против детей совершаются повсюду. Запомни, сначала надо разобраться, кто этим занимается! Моему внуку таких страданий второй раз переносить не придется!
— Но, дедушка, мы должны помочь Олавесу. Он спас мне жизнь.
— Да… я, я понял, — сказал Даг горько. — Только для того, чтобы отправить тебя в шахту, получив за это определенную мзду. Эту каналью, думаю, мы заставим плавать там, где ему положено. У тебя слишком теплое сердце, Маттиас.
На устах Калеба была улыбка, когда он смотрел на деда поверх головы мальчика. С последним ответом он был полностью согласен.
В Гростенсхольме Колгрим по-прежнему продолжал следить за Тарье. После той находки на чердаке, его словно подменили. Глаза пылали скрытым нетерпением. Настанет день, и Тарье воспользуется чем-нибудь из того большого клада, который, Колгрим уверен, существует.
Но ничего такого не происходило.
Тарье собрался уезжать. Колгрим потерял всякую надежду. В голову лезли всевозможные дикие мысли.
И вот — за четырнадцать дней до отъезда Дага в Рингерике — родилась идея, которая должна была появится еще много лет назад.
Он же — один из избранных рода Людей Льда. Но до сих пор не воспользовался вложенными в него талантами, за исключением ловкости и злости.
Помеченные проклятием — это ясновидцы. Они обладают искусством колдовства, властью над остальными, умеют читать мысли на расстоянии…
Колгрим пришел в ярость. Почему ему не передали такого таланта? Так думал он. Предпринимал ли он попытки найти сам клад? Нет, он даже не пытался. К сожалению, он сидел и ждал момента, когда все само выплывет наружу.
Его удивляло, что он сам ничего не может сделать!
«Я должен найти клад», — думал он.
Но как?
У него не было возможности с кем-нибудь посоветоваться. До момента, пока помеченные проклятием не научат друг друга. Но ни Колгрим, а до него и Тронд не владели ничем, что могло бы их привести к обладанию кладом. Тенгель покончил жизнь самоубийством, и поэтому Колгрим ничему не мог научиться.
«Если бы у меня хотя бы были колдовские средства, я с их помощью смог бы продвинуться к… К чему? К колдовским чарам?»
Нет, он понял, что мысли его пошли по кругу.
Но если я по настоящему подумаю, то, может, они сами придут ко мне.
Он решил попытаться.
Вечером он у себя в комнате с бившимся сердцем начал первую настоящую попытку колдовского действа.
Его не мучила совесть, когда он смотрел на пустую кровать Маттиаса у противоположной стены. Это несущественно.
Заперев дверь и погасив огонь, Колгрим съежившись, уселся на кровати.
— Приди, — прошептал он. — Приди сам, клад! Иди! — Он не отрывал взгляда от щели в дверях. Словно ожидая, что мрачная тень должна проскочить по лучу лунного света. Клад…
Голос его звучал гипнотически. Целый час он сидел в комнате и, скорчившись на кровати, продолжал твердить с диким взглядом одни и те же слова, как маленький колдун из прошлого.
Было мгновение, когда дверь скрипнула, и он замер. Но больше ничего не произошло.
Разочаровавшись в духах, не пожелавших пойти ему навстречу, и во всем прогнившем мире, он улегся спать.
Во сне он неспокойно ворочался. Слышал, как кто-то произнес шепотом:
— Приди!
Сначала он подумал, что это от его движений, но вдруг в темноте ясно появилось лицо.
Хитрая, смешливая физиономия, готовая разыграть своих добродетельных родственников.
— Приди! — снова произнес голос.
Это была бабушка Колгрима Суль, такой она выглядела на портрете в зале дома Липовой аллеи. Но сейчас у нее двигались губы и глаза.
Она снова пропала.
Но проснувшись, Колгрим ясно вспомнил это видение. Чем больше он думал о нем в течение дня, тем задумчивее становился.
К вечеру пришли гости, все, кто жил в усадьбе Липовая аллея: Аре, Тарье, Бранд, Матильда и маленький Андреас. Вся родня собралась в большом зале.
Колгрим тихонько улизнул.
В зале Липовой аллеи стоял сумрак. Последние лучи солнца, проникавшие через остекленное окно, мистическим светом освещали пол и часть комнаты.
Он внимательно осмотрел висевшие на стенах четыре портрета.
Глаза Суль смотрели на него невыразительно и загадочно.
Но во сне они его звали.
Он осмотрел рамки всех портретов. Они полностью походили одна на другую. Пошел дальше и ощупал холсты картин.
И тут ощутил различие!
Одни холсты при нажиме продавливались до стены, а холст портрета Суль не продавливался совсем.
В возбуждении начал он ощупывать картину вдоль рамки. Пальцы нервно передвигались по ее периметру. Он пока не смел надеяться.
Здесь!
Колгрим нащупал скобу, такую маленькую, что раньше он ее и не заметил.
Он нажал на нее, и она отошла.
Картина сдвигается! Вместе с рамой она сдвинулась вверх по подвескам… и за ней открылась дверца.
«Если она на замке, я умру от разочарования», — подумал Колгрим.
Но замка не было. Довольно легко дверца открылась.
Колгрим перестал дышать.
В зале стоял сумрак, но еще темнее было в пространстве за портретом. Он напряг зрение и смог различить кожаный мешочек, заполненный различными предметами.
Он запустил в него руку и что-то вытащил.
Невольно лицо его исказилось гримасой. Это был высушенный черный интимный орган мужчины — видимо, повешенного преступника. Колгрим быстро положил его обратно.
Но он нашел клад!
Стал владельцем особых, до сих пор нераскрытых, магических способностей. Может, он установил спиритическую связь со своей бабушкой? И она сразу помогла ему.
Мгновенно Колгрим почувствовал себя необыкновенно сильным.
— Я знал это, — прошептал он про себя. — Я знал, что самый великий из всех избранных
