никакого представления об этом.
Он упивался ее словами.
– Я рискую влюбиться в вас. Скажите еще, что вы не читаете гороскопов, и я вас похищаю…
– Гороскопы? Нет, они меня не интересуют. Всегда одно и то же. Одни и те же события предсказываются многим людям в одно и то же время. Я не думаю, что это возможно.
Он чувствовал себя все более счастливым.
– Сколько мужчин?
– Я не понимаю.
– Было в вашей жизни.
– Я вам сказала, что я замужем.
– Допустим, но раньше…
– Мой муж – единственный мужчина в моей жизни.
– Вы его любите?
– Да.
– Почему вы его любите? В чем его достоинство?
– Он умнее меня. С ним интересно.
«К счастью, для бедняги», – возликовал в душе Вернер, который пытался зацепиться за действительность.
– Мы были счастливы до того момента…
– Какого?
– Какого?
– До того, как?
– Он встретил особу без зазрения совести.
– И тогда…
– Мне не хочется говорить б этом.
– Вы очень красивая женщина, – сказал он. – И я буду любить вас сегодня вечером.
Она не знала, что ей надо ответить, как себя вести. Таинственная сила раскачивала ее, словно она находилась в гамаке. Она видела опрокинутое небо. Она представляла себя в объятиях Жака Вернера. Она смотрела на него. Это был ее первый флирт, единственный флирт за все ее существование. До чего же приятно быть женщиной, ощущать свои духи. Он взял ее за руку.
– Иоланда?
– Вы меня пугаете… Я не знаю, что должна делать.
Они направились к вращающейся двери. Их ждала свобода с запахом жасмина. Как белый дьявол, выскочивший из шкатулки, Лоранс вышла из лифта с заплаканным лицом, растрепанными волосами, в ночной рубашке. Мегера в миниатюре.
– Мама, – завопила она. – Не уходи. У меня болит ухо. Я не хочу оставаться одна.
«Ухо? Надо было предусмотреть это, – сказал про себя доктор. – Какая отвратительная девчонка. Она симулирует отит».
– Тебе больно, дорогая? Иоланда прижала ее к себе.
– У нее болит…
– Мы дадим таблетку аспирина вашей дочери, и ей станет лучше…
– Я не останусь одна без мамы вечером, – кричала она. – Мне очень больно.
– Моя прелесть, мое сокровище, когда у тебя разболелось ухо?
Она извивалась, указывая на свое левое ухо.
– Здесь… Здесь… Очень больно. Это началось после ужина. Когда ты ушла…
– Иоланда, – вмешался доктор Вернер. – Она ломает комедию.
– Нет, – воскликнула Лоранс. – У меня правда болит.
– В четырнадцать лет так выть, – сказал Вернер с отвращением. – Вы ведете себя как трехлетний ребенок.
– Можно страдать от боли и в четырнадцать лет, – заметила Иоланда, не вникая в суть происходящего.
– Мама, поднимись в мою комнату. Ты мне нужна.
– Я ей нужна, – сказала Иоланда.
Жертва приняла сторону палача. Лоранс с вызовом посмотрела на доктора. Они понимали друг друга. Главное действие происходило над головой Иоланды. С глубокой грустью красивая, высокая, стройная, розово-голубая, утонченная Иоланда рассталась с Жаком Вернером. В тот же вечер взбешенный доктор
