видеть. Она неотрывно смотрела ему в лицо, будто в зыбкой и страшной вселенной только он мог быть незыблем, а он тем временем освободил ее от последнего прикрывавшего ее лоскутка кружева.
Свет луны делал Дженни похожей на изящную мраморную статуэтку. Прежде чем дотронуться до нее, Майкл быстро разделся и достал из кармана брюк маленький пакетик. Он не хотел, чтобы Дженни увидела это, с ужасом думая, что она заподозрит его в запланированное легкой победы над ней. На самом деле он ни разу за эти шесть лет никуда не вышел, не имея при себе презерватива, как бы дико это ни могло показаться: есть уроки, которые усваиваются раз и навсегда.
Но Дженни не сказала ни слова, только молча наблюдала за ним. Дыхание ее делалось все чаще, она не могла больше ждать, и Майкл склонился над ней. Диван плохо подходил для занятий любовью, хотя и был очень красив. Места на нем хватило, только чтобы опереться ладонями. Дженни обвила Майкла ногами и тихо всхлипнула. Майкл знал: она почувствовала ответное движение его тела.
– Майкл… Майкл, я так люблю тебя.
Ее голос дрогнул, проник в самую глубину души Майкла, отвлек его. Майкл долго смотрел на нее, потом нерешительно коснулся ее щеки.
– Боже мой, Дженни…
Что еще мог он сказать? Но она улыбнулась и с облегчением закрыла глаза.
Да, всего-навсего улыбнулась, но так доверчиво и спокойно, что внутри у Майкла все перевернулось, тяжелый заслон, когда-то закрывший выход чувствам, сдвинулся с места. Не веря себе, Майкл затаил дыхание. Медленно, слабыми, полузастывшими ручейками, еще не набравшими силу прежнего потока, по жилам разливался забытый жар.
Но даже это было невероятным чудом, а самым большим чудом была его Дженни. Она верила ему безраздельно, верила, что он не причинит ей боли и защитит любовь, которую она так щедро дарила, когда он уже перестал надеяться на такой исход.
Майкл тихо склонился к плечу Дженни. Он боялся дотронуться до нее, боялся, что ее нежное стремление к нему окажется сном, а наяву его ждет ледяной взгляд, ведь именно таким он был еще недавно.
Но ничего не менялось, и в порыве благодарности он зарылся лицом в ее волосы, прижался губами к теплой шее, ощущая горячее биение сердца. Дженни была как летний океан, и внезапно все тело Майкла заныло от свирепого желания утонуть в ней, раствориться в ее живом тепле, отогреть в нем свою замерзшую душу.
– Я люблю тебя, – повторила она и крепче прижалась к Майклу. Он уже не мог сдерживаться. Он дотрагивался до нее всюду, руками, ртом, вбирал ее тепло, каждой клеточкой своего тела, чувствуя ускоряющийся ток крови в жилах, выплескивая остатки прошлой немоты.
– Да, Дженни, да, – вскрикнул он, – люби меня.
Она мгновенно откликнулась. Обняла его, дрожащими от нетерпеливого желания пальцами погладила по плечам, по спине, спустилась еще ниже, крепче обхватила его, обвила ногами его бедра.
Закрыв глаза, шепча ее имя, Майкл отдался на волю течения, пропал в нем, приветствуя благодатную боль возвращения к жизни, к любви, к Дженни.
– Дженни! – хрипло позвал он, услышав ее стон, почувствовав, как судорожно сжались пальцы девушки.
Но Дженни не позволила ему отстраниться, и с пронзительным криком его душа освободилась от остатков страха и заплескалась в искрящемся роднике счастья.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На другой день Дженни проснулась – и не сразу поняла, где она. С недоумением увидела странные полосы света на полу, потом хватилась привычной атласной наволочки: вместо нее щеку царапала шершавая обивка дивана. Но необычнее всего было ощущение полного изнеможения и расслабленности.
Потягиваясь, она тронула ногой нечто непонятное и приподнялась на локте, щурясь от света. То был диванный подлокотник, а диван, конечно, мог находиться только в ее собственном кабинете.
Теперь она все вспомнила и со счастливым вздохом снова легла. Ночью они с Майклом любили друг друга в этом кабинете, на этом диване. Дженни свернулась клубочком, обхватила руками колени, баюкая свои воспоминания. Любили. Как беспомощны слова, как не хватает их, чтобы передать то, что произошло здесь ночью…
Постепенно в голову Дженни стали приходить обычные, трезвые мысли. Во-первых, который час? Она поежилась под легким покрывалом, затем увидела на нем мелкие синие цветочки и поняла, что это ее вчерашнее платье. Наверное, Майкл укрыл ее спящую, ведь она заснула совсем голая… Почему-то эта мысль одновременно смущала и будоражила ее.
Дженни взглянула на большое окно, выходящее в общий зал. Слава Богу, жалюзи были плотно закрыты, но шум голосов свидетельствовал о том, что рабочий день начался. Как хорошо, что ночью она догадалась запереть дверь.
Но где же Майкл? Дженни села, каким-то образом сразу попав руками в рукава платья. Застегивая пуговицы, она медленно поднялась и оглядела пустую комнату. Одежда Майкла исчезла, никаких признаков его пребывания здесь не осталось. Дженни решила не тревожиться. Должно быть, он проснулся первым и вышел, чтобы привести себя в порядок.
Настенные часы показывали восемь утра. Дженни торопливо оправила платье, надеясь, что отсутствие под ним белья не слишком заметно. Как же она крепко заснула, если даже шум голосов за дверью не сразу разбудил ее!
Сунув ноги в туфли и пригладив всклокоченные волосы, она осторожно посмотрела сквозь щелочку в жалюзи.
По залу фланировали пять ранних пташек.
Они болтали, попивали кофе, а один программист запускал бумажные самолетики, целя в корзинку для мусора. Они не подозревали, что босс уже на месте.
