– У тебя здесь наложены швы, – пояснил он.
– О Господи, – застонала она. – Неужели останется рубец?
– Может быть, небольшой шрам, – улыбнулся Питер. – Ты можешь говорить всем, что это боевое ранение.
И тут Чарли заплакала, впервые после своего пробуждения.
– Все будет в порядке, – шептал Питер и гладил ее волосы. – Все будет хорошо. Все уладится.
– Все произошло так быстро, – сказала Чарли.
– Я очень беспокоился за тебя, – признался Питер.
– Я думала, он собирается меня изнасиловать.
– Забудь об этом. Его здесь больше нет.
– Обними меня, Питер.
– А я что делаю?
– Поцелуй меня, Питер.
Он целовал ее волосы, лоб, потрескавшиеся губы.
– Я так по тебе скучал, – сказал он.
Она коснулась его щеки и посмотрела в добрые карие глаза за стеклами очков. В этих глазах она увидела любовь.
Дни были заполнены физиотерапией, чтобы восстановить ее силы, сном, чтобы укрепить ее душу, и визитами многочисленных посетителей, которые поднимали ее настроение. Прошло более недели с тех пор, как Чарли пришла в себя. Миссис О’Брайан только что взбила подушку и помогла дочери устроиться поудобнее; она сочла это подходящим моментом, чтобы вновь попытаться убедить Чарли вернуться в Питсбург.
– Я чувствую себя хорошо, мама, и хочу остаться здесь.
– Я думала, матери знают, что лучше для их детей.
– Согласна с тобой. Но ведь ты воспитала меня самостоятельной, я сама принимаю решения. Я хочу остаться в колледже, мама. Слишком много я вложила труда, чтобы бросить все на полдороге.
Конни налила Чарли воды из голубого кувшина. Поправила цветы в букете, присланном Мариной и Тесс.
– И еще, мама, – продолжала Чарли, – как насчет других детей? Ты ведь очень долго отсутствовала. Уверена, что им сильно недостает тебя.
Конни вздохнула, покачала головой и сложила руки на груди.
– Я очень испугалась. Ты ведь тоже моя доченька. Я до сих пор не могу опомниться.
Чарли взяла мать за руку.
– Теперь все позади, мама. Обещаю звонить тебе каждый день.
– Каждый день? – недоверчиво спросила миссис О’Брайан.
– Каждый день, – подтвердила Чарли.
Врачи заверили Конни О’Брайан, что дело идет к полному выздоровлению, друзья убедили ее, что не оставят Чарли одну, и она, поцеловав дочь, благополучно отбыла в Питсбург.
Марина и Тесс принесли Чарли учебники и задания; Питер проводил с ней целые часы, помогая нагнать пропущенное и заполнить бесконечные документы для получения страховки. К счастью, ее страховки было достаточно, чтобы оплатить возрастающие больничные счета. Через полтора месяца после ужасного происшествия доктор объявил, что она может покинуть больницу.
Вечером накануне выписки кто-то постучал в дверь ее палаты.
– Войдите, – отозвалась Чарли. Она стояла у зеркала, стараясь прикрыть прядью волос багровый шрам на лбу. Она ожидала увидеть Питера или Тесс и Марину, но это был Венс Ховард.
– На мой взгляд, ты совсем не похожа на больную, – сказал он.
– Совершенно верно, я совсем здорова. Что ты здесь делаешь, Венс?
Венс рассмеялся и подал ей букет белых роз, который он прятал за спиной.
– Как ты можешь спрашивать? У вас в колледже и в Амхерсте только и говорят о тебе. «Второкурсница Смитовского колледжа дает отпор похитителю». Этим полны все газеты.
– Боже мой, как неудобно, – простонала Чарли и взяла у Венса букет роз. – Какие красивые, спасибо.
– Я сомневался, надо ли мне приходить. Я знаю, что вы с Питером Хобартом...
– Ты не ошибся насчет нас с Питером.
Венс кивнул.
– Я только хотел сказать, если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, звони.
– Спасибо, только я не знаю...
