Он повернулся к ней.
– Меня беспокоит Венс. Я опасаюсь, что он украдет у меня мою девушку.
«Он ревнует», – возликовала Чарли.
– Питер, – сказала она вслух. – Прошу тебя, верь мне. В следующем семестре ты мне будешь особенно нужен. Марина собирается этот год учиться в Лондоне. А Тесс уезжает в Италию, хотя ее мать против. Она хочет научиться делать изделия из стекла.
– Мы не говорим о Марине или Тесс. Мы говорим о нас с тобой.
Чарли встала со скамьи. У нее вдруг закружилась голова и потемнело в глазах. Она ухватилась за Питера.
– Черт тебя побери, ты меня не слушаешь. Я хочу остаться здесь и учиться. Я хочу остаться здесь и работать. Это отличный выход из положения.
Он взял в руки ее лицо.
– Есть еще лучший выход, – сказал он. – Выходи за меня замуж.
У Чарли перехватило дыхание.
– Что ты сказал?
– Ты слышала. Выходи за меня замуж.
– Питер...
Он снова повернулся к ней спиной.
– Я люблю тебя, Чарли. Выходи за меня замуж.
– Питер... – Чарли подошла ближе и положила ему руку на плечо. – Питер, я обязана довести дело до конца. Я должна получить образование.
– А как насчет меня? Я тебе нужен?
– Да, ты мне нужен. Очень нужен. – Она поцеловала его в плечо. – Я тоже люблю тебя.
– Тебе не нужен диплом, чтобы выйти за меня замуж.
Чарли не знала, что ответить. Не могла же она сказать Питеру, что диплом ей нужен, чтобы доказать ему и его матери, что она сама способна добиться успеха и что она пробьется в жизни и без денег Хобартов.
Они стояли, не говоря ни слова. Питер смотрел вверх на безоблачное небо.
– Я так сильно люблю тебя, Чарли, – произнес он наконец.
– Все уладится, Питер. Но нам еще рано заводить семью.
Стоило ей произнести эти слова, как она тут же пожалела об этом. Разве Питер не был именно тем мужчиной, которого она искала? Разве не предлагал он ей ту самую жизнь, о которой она столько мечтала? Чарли вспомнила кольцо Марины с сапфиром и бриллиантами и выражение гордого достоинства на лице отца, когда он принимал подарок.
– Я не отказываюсь выйти за тебя замуж, – продолжала она. – Я только хочу немного подождать. Мне надо окончательно выздороветь. Надо набраться сил. Ты можешь меня понять?
Он повернулся и обнял ее.
– Да, могу. Но я невыносимо ревную тебя к Венсу Ховарду.
– А я совершенно не выношу его.
Чарли поцеловала Питера в губы, он поцеловал ее в ответ, и они еще долго стояли, прижавшись друг к другу.
Лето пролетело как один миг. Утром Чарли посещала лекции, днем работала, а по вечерам занималась у себя в комнате или в библиотеке. Больше ни на что не хватало времени, да и народу в колледже тоже было очень мало. К удовольствию Питера и к облегчению Чарли, Венс летом работал интерном в больнице в Вашингтоне. Как верно угадал Питер, конгрессмен Ховард с большой выгодой для себя использовал печальный случай с Чарли, и во всех газетах штата появились его фотографии, на которых он по-отечески обнимал «эту несчастную второкурсницу» Смитовского колледжа.
В письмах Марина и Тесс рассказывали, как они устроились в Европе в ожидании начала семестра.
В своем первом письме Марина назвала «свадьбу века» Алексис «самым кошмарным спектаклем за всю историю существования женского пола» и добавила, что «Алексис чуть не лопнула от гордости». Чарли читала письмо и смеялась. Она уже соскучилась по принцессе.
Письмо Тесс пришло только в конце августа. Оно было коротким и не содержало ничего, кроме сведений о том, что она учится искусству стеклодува у выдающихся мастеров. Тесс также добавила, что ее непосредственный учитель Джорджино Гедини совершенно неотразим.
Чарли не поехала домой в Питсбург на последние две недели перед началом занятий; она использовала это время, чтобы работать в офисе конгрессмена полный рабочий день. Чарли не хотела упускать такой случай, да и платили ей неплохо. К тому же впереди было еще три праздничных дня, так как близился День труда. Кроме того, Питер намекнул, что, может быть, хотя и маловероятно, он устроит так, чтобы Чарли приехала погостить в их коттедж в Хэмптоне и познакомилась там с его матерью.
В среду вечером накануне Дня труда Чарли стояла у себя в комнате перед зеркалом и рассматривала шрам на лбу. Он уже не был багровым, как прежде, но грязно-коричневым и по-прежнему напоминал об эпизоде у Райского пруда. Чарли никогда никому не рассказывала, даже Питеру и доктору, о мучившем ее ночном кошмаре, в котором на нее нападал странный маленький человечек со сдвинутыми к переносице глазами и визгливым голосом. Чарли надеялась, что кошмар, так же как и шрам, скоро исчезнет.
