подол джеллабы, побежала так, как будто за ней гнался сам дьявол. Пробежать, правда, ей удалось не больше десяти метров.
Рэм догнал ее, взвалил на плечо, как мешок с картошкой, и понес, кричащую и сучащую ногами, к одному из вертолетов. Она колотила его кулаками по спине, а он в это время отдавал быстрые распоряжения своим людям. Вся ее возня и крики были бесполезны. Рэм держал ее крепко.
Мери перестала кричать. По ее щекам потекли слезы. В ушах стучала кровь. Она еще сражалась, но с равным успехом так можно сражаться и с пирамидой Хеопса.
Забравшись в вертолет, Рэм посадил ее в пассажирское сиденье и пристегнул. Стоило ему только отвернуться, она тут же отстегнулась. Но встать не успела. Он схватил ее за руки и, нагнувшись вниз, достал откуда-то шелковую веревку. Выглядела она очень знакомой.
– Рэм, скотина! Ты не посмеешь!
Несмотря на ее протесты, он посмел. Связал ей руки, а затем обмыл ее разгоряченное лицо водой из термоса.
– Извини, любовь моя. Я не хотел прибегать к этому, – произнес он мягко.
– Рэм, ради Бога, отпусти меня. Не делай этого, – взмолилась Мери.
– Я должен. Ты не оставляешь мне выбора. – Рэм сел в кресло пилота и пристегнул ремни.
– Ну хорошо, пошутил и хватит. Теперь дай мне уйти.
– Нет. Ты полетишь со мной.
– Куда?
– В пустыню. За Долину фараонов.
– И как долго ты собираешься меня там держать?
– Сколько потребуется, – ответил он, не глядя на нее, и завел машину.
Вертолет медленно поднялся и полетел в сторону песчаных холмов. Мери сидела, устремив застывший взгляд на небо, заполненное миллиардами звезд.
Летели они недолго. Вскоре вертолет начал снижаться и приземлился рядом с большим шатром, стоящим одиноко в пустыне. Заглушив моторы, Рэм встал, наклонился к Мери и отстегнул ремни. На этот раз он обошелся с ней более деликатно – взял на руки и понес к шатру.
Откинул полог, вошел, усадил и, чиркнув спичкой, зажег две лампы, которые осветили мягким золотым светом стены шатра и его богатое убранство.
– Где мы?
Рэм улыбнулся:
– В моем шатре, в пустыне. Нравится? Я, конечно, планировал привезти тебя сюда, но не таким способом. – Он снова ее поднял и уложил на мягкую постель, на которой было разбросано не меньше дюжины шелковых подушечек с кисточками. Затем развязал ей руки и нежно поцеловал запястья.
Она вырвала руки.
– Я сделал тебе больно?
– Да, но не физически. Ты меня унизил до последней степени.
Он усмехнулся:
– А ты считаешь, я не унижен?
– Но ты это заслужил. Ладно, Рэм, ты мне отомстил, теперь мы квиты. Возврати меня в Луксор.
– Нет. Я сделал это совсем не из мести. Мы останемся здесь и будем обсуждать организацию нашей свадьбы. – Он улыбнулся и провел большим пальцем по шрамику на ее лице. – Помнишь свое обещание? Навеки.
Мери отбросила его руку прочь, глаза ее вспыхнули.
– Ты жалкий, презренный мерзавец! Не смей говорить со мной о свадьбе! За такого лживого негодяя, как ты, я не выйду, даже если на земле не останется никого из мужчин, кроме тебя.
Рэм улыбнулся и зажег несколько свечей. Мерцающий свет затанцевал на радуге сияющих тканей и вспыхнул на полированной меди подсвечников, кувшинов, блюд.
– Сейчас будем ужинать.
Она скрестила руки на груди:
– Я не голодна.
– Все равно будешь есть.
– Как долго ты намерен держать меня здесь?
– Я уже сказал тебе: столько, сколько потребуется.
– Не дождешься. Скорее в аду вода замерзнет.
Рэм усмехнулся:
– Вот именно так, наверное, говорила моя бабушка.
Мери охватила паника.
