всему этому есть вполне рациональное объяснение.
– Ну например, назови хоть одну версию.
– Возможно, ты имеешь привычку ходить во сне. То есть ты лунатик. Сходила ночью в магазин и купила этот кулон. А что, такое вполне возможно. Надо серьезно над этим подумать. А пока нам лучше поторопиться. Филипп будет здесь через двадцать минут.
Мери потребовалось огромное мужество, чтобы одеться и заставить себя работать. Слишком уж много странных стечений обстоятельств. С тех пор, как она прибыла в Египет, всякие наваждения преследуют ее по пятам. Наверное, достаточно. Больше всего ей сейчас хотелось собрать свои вещи и отправиться домой, в Техас.
Вэлком и не подозревала, в каком состоянии находилась ее подруга. Она продолжала шутить, каламбурить. «Возможно, – подумала Мери, – это все жара. А что же еще? Неужели это все результат предменструального состояния, как, смеясь, убеждает меня Вэлком? Она говорит, что одно из двух: либо это, либо я накануне поела каких-то не тех грибов. Есть такие странные грибы – покушаешь их, и начинаются глюки».
Но Мери не помнила, чтобы ела какое-нибудь блюдо с грибами, и предменструальные состояния ее ни разу в жизни не беспокоили.
Девушки открывали дверь номера, а там внутри надрывался телефон. День был тяжелый, и они обе очень устали. Снимали в Гизе и Каире, и все было бы значительно сложнее, если бы не Филипп. Его, как говорится, сам Бог им послал. Он таскал все снаряжение Мери, перевозил их в своем автомобиле с кондиционером с одного места на другое. И все это ненавязчиво, спокойно. Он не только не мешал им работать, но дал к тому же несколько толковых советов по построению композиции, которые Мери охотно приняла. И она была просто счастлива, когда он пообещал ассистировать им и на следующий день. Но Мери, конечно, не тешила себя мыслью, что Филипп интересуется исключительно съемками. Не столь уж она была наивна. Главный его интерес, разумеется, был в другом. Вэлком – вот из-за кого он таскался за ними целый день и готов таскаться еще. Но все равно, раз так повезло, то дареному коню в зубы не смотрят.
Мери поставила сумку с аппаратурой и устало плюхнулась на диван, а Вэлком взяла трубку. Работа была трудная, но зато хорошо отвлекла Мери от всех этих странных событий. За весь день ей не привиделось ничего необычного. Он не появился ни разу. Это уже хороший знак. Болезнь, видимо, – а что же это еще, если не болезнь, – начинает медленно проходить.
– Это тебя, – сказала Вэлком, держа трубку. – Рэмсон Габри.
– Я не хочу с ним разговаривать. Уверена, что это тот старый развратник, – нетерпеливо отмахнулась Мери. – Он еще в посольстве положил на меня глаз и вот не отстает. Пошел он ко всем чертям, а я пошла принимать душ.
Некоторое время спустя, когда Мери сушила волосы в своей комнате, к ней вошла Вэлком с небольшим пакетом в руке. Пакет из золотистой фольги был перевязан розовой ленточкой.
– Посыльный только что принес, – сообщила Вэлком. – Тебе. И опять от Рэмсона Габри.
– Я ничего не хочу принимать от этого извращенца. Отправь это назад.
– Я с ним разговаривала по телефону, и, ты знаешь, мне показалось, что он совсем не извращенец. Я сужу, разумеется, по голосу. Очень вежливый, очень тактичный.
– Вежливый? Тогда посмотри на мою попу, там до сих пор остались следы его вежливых пальчиков.
Вэлком потрясла пакетом у своего уха:
– Если я немедленно не узнаю, что там внутри, то умру. Ты же знаешь, какая я любопытная.
– Ну, тогда открой и посмотри, пока я закончу с волосами.
Вэлком развернула пакет и присвистнула так, что Мери сразу же отложила фен.
– Я думала, что цветы – это уже с его стороны очень сильный ход, но, дорогая, сейчас этот парень, кажется, решил применить тяжелую артиллерию.
Она поднесла к лицу Мери сверкающий браслет. Это было великолепное произведение ювелирного искусства. Браслет был из чистого золота, инкрустированный множеством маленьких жемчужин и бриллиантов.
– О Боже мой! – Мери вздрогнула, в ее воображении возник старый толстый султан, сидящий среди своего гарема и мрачно почесывающий бороду.
Надо отсюда куда-то спасаться. Мери уже начала окончательно терять рассудок. Постоянно звонил телефон, а в промежутках приходилось принимать парад посыльных с подарками. А так хотелось провести вечер спокойно, пристроиться с книжечкой в своей комнате, отдохнуть. Но Мери была одна – Вэлком ушла куда-то с Филиппом Ванхорном, а без нее кто будет отвечать на телефонные звонки? Потому что… разговаривать с этим дегенератом, у которого глаза как две маслины и который все еще не отказался от идеи провести с ней вечер, она категорически не желает. Ей очень хотелось отключить телефон, но она не знала, как это сделать. А портье уже в третий раз ей терпеливо объяснил, что ничем не может помочь, так как звонят по внутреннему телефону.
Вконец выбившись из сил, она впопыхах кое-как оделась и собиралась уже выйти, но тут случайно бросила взгляд в зеркало. Кулон. Она о нем почти забыла. Почти.
Нахмурившись, она сняла его и начала внимательно изучать, водя пальцами по кусочкам цветного стекла, которыми были инкрустированы его золотые расправленные крылья. Сокол казался теплым мурлыкающим котом, пристроившимся у нее на ладони.
Ну как же объяснить появление этого сокола у нее в руках? Единственное – это если ее возлюбленный, являющийся к ней во снах, действительно существует. Вчера на базаре она отдала кулон маленькой девочке. Каким образом он снова возвратился к ней? Телекинез и прочие потусторонние фокусы лучше в расчет не принимать. Пока она спала, кто-то побывал у нее и принес этого сокола.
Но кто? Или, может быть, что?
Она вздрогнула. Если у нее осталась еще хоть частица здравого смысла, она должна сейчас же, немедленно выбросить эту чертову вещь в окно. Но от одной только мысли, что ей придется снова расстаться с кулоном, Мери вдруг стало невыносимо грустно. Где-то глубоко в ее душе вдруг начали
