руку.
Мери покачала головой:
– Значит, украли только твои драгоценности?
– Мне кажется, больше ничего не пропало. О черт! Мои пленки! Где они? Те, что я отсняла для себя. Я их положила в твой чемодан, ты не помнишь? Я не видела их и когда собирала чемодан.
– Я не помню, чтобы они были у меня, но надо проверить.
Они достали из кладовки сумку Вэлком и тщательно все пересмотрели.
– Нет, – сказала Вэлком, – здесь их нет.
– Куда же я могла их положить?
– Ты думаешь, их мог взять вор?
– Нет. Я хватилась их еще раньше. Только думала, что они где-то среди твоих вещей. Зачем грабителю брать экспонированную пленку? Он не взял аппаратуру, чистые пленки тоже на месте. Какой же смысл?
Прежде чем Вэлком смогла что-то ответить, в дверь каюты постучали. Они поспешили впустить капитана.
Увиденное привело капитана в уныние.
Поскольку Мери не знала, застрахованы ли эти драгоценности, ему пришлось позвать Рэма. Таким рассерженным Мери его еще никогда не видела. Он молча оглядел весь этот кавардак, а затем отвел капитана в сторонку и разразился длинной тирадой на арабском так, что бедняга побледнел и что-то лепетал, по-видимому, извинения.
– Я тут же сообщу о случившемся полиции, – сказал капитан и с поклоном вышел.
– А об этих побрякушках не печалься. – Рэм увлек ее в каюту Вэлком, пока стая горничных, присланных капитаном, наводила порядок. – У тебя будут другие.
Мери только покачала головой и устало опустилась в одно из голубых кресел. Откуда-то чудесным образом возникла бутылка бренди. Рэм наполнил три бокала и предложил один Вэлком. Сам присел на корточки у ног Мери.
– Глотни это. – Он всунул ей в одну руку бокал, а свободную руку схватил и начал судорожно гладить. – Твои руки как лед. С тобой все в порядке?
Она сделала большой глоток и закашлялась. На глазах выступили слезы.
– Надо было мелкими глоточками, – улыбнулась она.
– А ты остальное допей мелкими глоточками, – сказал он серьезно, как если бы инструктировал ребенка. – Я оставляю тебя с Вэлком, надеюсь, что все будет в порядке. Я должен идти, заняться этим делом. Ты поднимешься на обед или мне приказать подать его тебе в каюту?
– Конечно, пойду, – произнесла она с вызовом. – Я не ребенок, чтобы меня опекать. Вполне могу позаботиться о себе сама.
– Я это знаю, мисс Независимость, но все же… – ответил Рэм вежливо, но твердо. – Дай мне знать, когда будешь готова к обеду, хорошо?
Он, конечно, твердолобый нахал, но сейчас она была не в настроении спорить.
– Хорошо. Я постучу в стенку.
Рэм улыбнулся и сжал ее руку. Затем повернулся к Вэлком:
– Я отправляюсь проверить, что делается по этому поводу. Вас же прошу присмотреть за Мери, пока меня нет.
Рыжеволосая красавица отдала честь по-военному:
– Слушаюсь, сэр.
Рэм рассмеялся:
– Извините, но я просто схожу из-за нее с ума. Она мне очень дорога, понимаете.
– Она дорога и мне тоже, – тихо сказала Вэлком. – Не беспокойтесь.
Ограбление взволновало Мери гораздо больше, чем она это показала Рэму и Вэлком. Обдумывая ситуацию и так и сяк, она успела уговорить еще один бокал бренди. Благо, что бутылку Рэм оставил.
Снова появился капитан. С тысячей извинений. Она уже думала, что он начнет целовать ей ноги в любую минуту. Капитан сообщил, что приказал охранять каюту Мери день и ночь. Отныне здесь будет постоянно дежурить кто-нибудь из команды.
Пропажа драгоценностей ее, конечно, огорчала, но где пленки? Это очень странно. А может быть, в ее вещах кто-то рылся еще раньше?
– Кому, скажи на милость, могли понадобиться мои пленки? – обратилась она к Вэлком. – У любого туриста этого добра полным-полно.
– Золотко, я сама не могу этого понять.
– И самое главное, когда они пропали?
Вэлком нахмурилась:
– Помнишь, я спрашивала тебя насчет двери на веранду? Вчера вечером я пришла и обнаружила, что она не заперта. Это могло случиться тогда.
