этого сумасшедшего египтянина, наверно, уже священник стоит под дверью. Хотя он, кажется, мусульманин. Кто у мусульман вместо нашего священника? Не знаю.
Религия – это еще одна причина, почему отношения между ними не могут сложиться, как того хотелось бы. Мусульмане и методисты исповедуют совершенно несовместимые религиозные системы. Она придерживалась либеральных взглядов, но не настолько.
– Вот тебе кофе и аспирин. Я говорил тебе, шакар, что утром у тебя будет ужасное похмелье.
Она медленно села, подтянув одеяло, чтобы прикрыть наготу, положила в рот аспирин и запила его глотком кофе, который он налил из кофейника. Только теперь перед ней начало появляться более или менее резкое изображение окружающей действительности. Мери увидела, что Рэм свежевыбрит и одет в тонкую голубую рубашку и белоснежные брюки.
– Не люблю людей, которые так говорят.
– Что говорят, любовь моя?
– Что говорят, что говорят! Ничего не говорят. Ты налил мне бренди вместо кофе?
– Конечно.
– Не надо так делать.
– Делать что, любовь моя?
– Насмехаться надо мной. Я терпеть не могу, когда меня опекают.
Рэм улыбнулся:
– Я постараюсь это запомнить. – Он развернул белоснежную льняную салфетку, подвязал ее у подбородка Мери и поставил поднос на столик рядом.
– Что ты делаешь? – Она раздраженно сдернула салфетку и отбросила ее в сторону.
Он поднял салфетку и водрузил на место.
– Делаю попытку накормить тебя завтраком. Ты всегда такая сварливая по утрам?
– Я не хочу сейчас завтракать. Я хочу почистить зубы, – резко ответила она, снова отбрасывая салфетку.
– Прекрасно.
Однако он не сдвинулся с места – стоял рядом и улыбался, а она продолжала хмуро смотреть на него.
– Ну и что? – спросила она, потеряв терпение.
– Извини, любовь моя, ты хочешь, чтобы я отнес тебя?
– О Господи! Ты прекрасно знаешь, что я хочу остаться одна. Пошел прочь, Рэмсон Габри.
– А, вспомнил: пункт второй?
Она молча смотрела, скрестив руки, Он поцеловал кончик ее носа:
– Ты прекрасна, даже когда сердишься. Я ухожу и позову Вэлком. Она давно уже рвется сюда, говорит, что здесь осталась ее косметика. Экскурсия в Ком-Омбо через час, если ты хочешь на нее попасть. А пока мы будем отсутствовать, твои вещи перенесут в мою каюту.
Как только Рэм удалился, вошла Вэлком. Мери помахала подруге и побежала в ванную в своей каюте.
Ну и человек, никаких нервов с ним не хватит. И никуда я переселяться не буду. Ну провели мы одну ночь в постели, ну и что? После этого, что, меня можно преследовать всю оставшуюся жизнь?
Мы еще посмотрим, как это все будет, мистер Самонадеянный Габри!
В ванной Мери обнаружила, что кулон с соколом снова у нее на шее. Когда это случилось, она не могла вспомнить. А впрочем, был такой бедлам, что немудрено и забыть.
Вытирая волосы, она вышла из ванной, одетая в кимоно. Вэлком выжидательно посмотрела на нее, а затем с улыбкой кивнула в сторону смятой постели:
– Похоже на то, что ты провела бурную ночь, золотко. Держу пари, он фантастический любовник.
Мери бросила мокрое полотенце на голову Вэлком:
– Без комментариев.
Вэлком засмеялась и отбросила полотенце в сторону.
– Но он круто взялся за дело. Смотрит на тебя, как коршун. Он не позволил мне даже войти в каюту, чтобы взять одежду и косметику. Сказал, что я могу тебя потревожить. Я была вынуждена одеться в твое, иначе не в чем было выйти на завтрак. Зубную щетку купила в магазине сувениров.
– Вэлком, я хочу спросить…
Постучали в дверь. Это были Джордж и Жан-Жак. Они горели нетерпением проведать Мери и наперебой предлагали свои смежные каюты в обмен на ее с Вэлком. В конце концов они договорились обменяться каютами. Их беседу прервала Ли Генри, которая привела с собой Брэдли. Он угрюмо разглядывал Джорджа и Жан-Жака, пока те не удалились.
Ли глубоко вздохнула:
– Брэдли хочет вам кое-что сказать. – Она вытолкнула его вперед.
Брэдли смотрел в пол. Ли вновь подтолкнула его.
