— Никак не пойму, о чем ты…
— Не прошел бы ты там, не залюбовался на ровный снежок — искали бы убийцу по всему городу. А так все понятно: зловещий мертвец убил Охотника! О Безликие, это наш-то призрак! Да он от моих ребятишек прячется, совсем они его задразнили.
— Не нравятся мне твои разговоры…
— И мне не нравятся твои, десятник! Когда пузыри-убийцы напали на купцов, опять-таки ты прибыл туда первым. Сам мне вчера рассказывал, как красиво они расправляют в небе щупальца — не то семь, не то восемь… Хотя даже мой лодырь Нургидан знает, что у пузырей только три щупальца. И зимой они не воспаряют в небеса, а еле-еле поднимаются над землей.
Десятник больше не спрашивал объяснений. С суровым и сосредоточенным лицом он отступил за порог, в коридор.
— Жаль, — выдохнул он. — Но все равно пришлось бы…
Охотнику снизу было видно, как Киджар протянул руку, не глядя сдвинул на стене какую-то дощечку и взял из открывшейся узкой ниши топорик на длинной рукояти.
— Маленькие тайны игорного дома! — воскликнул Шенги. — Ты, я вижу, знаешь их все! Только тебе бы сподручнее штырем от ширмы, верно?
Киджар вернулся на крыльцо, мягко спустился со ступенек.
— И об этом догадался? — спросил он, двумя руками держа перед собой топорик.
— Догадался, да не сразу, — огорченно ответил Охотник, подняв меч в защитной позиции «звездная ограда». — Убийца мог уйти только мимо стражника… или сам стражник убийца, я его сначала подозревал.
— Хислата? Этого теленка деревенского? — Киджар сделал резкий выпад, но лезвие, отведенное мечом, ушло в сторону. — Да ему и в голову не пришло, что его десятник может… Хэй!
И стремительно завращал перед собой топор. Длинная рукоять давала десятнику преимущество. Шенги отступил, хотя понимал, что противник норовит прижать его к стене, запутать в кустах.
— Верно. Ты говорил, что Хислат — новичок в страже. Но остальные… те, что летом с нами по лесу… они должны знать, в десятке такие секреты не утаишь.
Он отступил еще на шаг — Киджар был умелым бойцом.
— Я не хотел тебя убивать, — мрачно сказал десятник. — Предлагал взять в долю. Но Урихо, скотина тщеславная, метил на твое место. Надо было убить его и договориться с тобой.
— Думаешь, я согласился бы?
— А то нет? Если бы твоя девчушка у нас была.
— Нитха?! Так это ты велел ее похитить?
— Ага. Урихо целую пьесу придумал: великий Шенги спасает ученицу от разбойников, расправляется с шайкой, но погибает и сам. Но я все-таки надеялся, что мы с тобой сможем…
Он не договорил. Топор, сделав обманное движение и обойдя клинок, обрушился, грозя расколоть череп Охотника.
Но черная жесткая лапа ударила по древку под самым лезвием, отбив топор в сторону. Шенги рванулся вперед. Острие меча точно и аккуратно вошло в горло десятника. Тот упал, с хрипом покатился по земле.
Звуки предсмертной агонии заглушил пронзительный женский вскрик.
На крыльце стояла Черная Азалия. Распахнутый плащ открывал золотистое платье. Прекрасное лицо женщины было белым, словно выточенное из кости.
— Ты убил…
— Послушай… — начал было Шенги, шагнув к крыльцу.
— Замолчи! Да как ты посмел! Из всех моих любовников он был самым отважным, самым неутомимым, самым щедрым…
— Но я… мы…
— Что — «мы»? Я и не взглянула бы на тебя, если б он не просил закружить тебе голову! Ради него я бы на все… Многие хвалились, что осыплют меня золотом, но только он действительно… с ног до головы… монетами!
— Краденым золотом, милая…
— Молчи! Ты еще не понял, что живешь последние мгновения?
И Шенги, пораженный в самое сердце, увидел, как за плечами красавицы поднялась и начала сгущаться тень, принявшая очертания гигантской птицы.
Меч, только что сразивший Киджара, вновь взмыл в воздух… но тут Охотник почувствовал в правой лапе знакомую тягучую судорогу. Когти перехватили левое запястье и стиснули так, что ладонь разжалась, выронив оружие.
Шенги проклинал собственную беспомощность. Тело словно окаменело, правая рука держала левое запястье, ноги не могли сдвинуться с места. Он стоял, настигнутый чарами серого камня. Оставалось встретить гибель, не выклянчивая пощады.
Охотник с трудом поднял голову и заставил себя улыбнуться:
— Вот уж не думал, что моя смерть будет так хороша собой!
Женщина не ответила. Тень за ее плечами становилась все более отчетливой: большая круглая голова, изогнутый клюв, лунные глазищи…
И тут прозвучал боевой клич — гортанный, наррабанский. Над плечом Охотника свистнула стрела, навылет пробила горло женщины и засела в дверном косяке.
Красавица мягко осела на крыльцо и осталась лежать, словно груда тряпья. Грозная тень исчезла, а на груди у мертвой женщины завозился, шипя и щелкая клювом, злобный комок перьев.
Проклятые чары сковали Шенги, лишь глаза жили на побелевшем лице — огромные, полные страдания.
Сова распушила перья, готовясь взлететь.
В лунном свете легко сверкнул нож, выхваченный из-за голенища мягкого сапожка и детской рукой брошенный навстречу птице-демону. А вслед за ножом, подхватив и направив его в полете, ринулось черное наррабанское проклятие. Голос, выдохнувший в ночь это полное злобы слово, был совсем не детским: так ревнивая женщина швыряет оскорбление сопернице!
Нож уткнулся в груду перьев. Сова забилась на земле. Огромный желтый глаз подернулся мутной пленкой. Крыло последний раз дернулось и подломилось.
А Шенги ярко, до рези в глазах увидел серый камень — покосившись, он расселся пополам, по шершавому излому побежали крупные темные капли. Вокруг в ужасе метались жрецы в развевающихся балахонах. То одна, то другая черная фигура обрушивалась наземь грудой тряпья, из капюшона вылетала перепуганная птица и спешила скрыться в ветвях. Ночь наполнилась щелканьем клювов и паническим уханьем. Неразумные, ничего не помнящие лесные создания…
Видение отхлынуло. Чужая власть отпустила Шенги. Но Охотник подумал об этом вскользь. Не гибель Совиного Капища владела его мыслями. И даже то, что рядом остывало тело женщины, с которой он делил ложе, почему-то не волновало его. Единственное, что видел Шенги, — это личико Нитхи, на котором черная ненависть уступала место смятению и испугу. Самым важным сейчас было успокоить девочку.
— Я… убила ее, да?
— Это не женщина! Ты убила не человека! Не переживай, маленькая моя героиня!
— Она была Совиным Божеством? Она хотела тебя убить?
— Да.
Нитха потрясенно огляделась.
— Я… я всегда говорила, что она паскуда! — Голосок девочки вздрагивал, она явно не до конца понимала, что произошло.
— Где слов таких нахваталась… — с нарочитой строгостью начал учитель и вдруг замолчал.
Послышались голоса, на крыльцо вывалилось несколько мужчин. Одного взгляда Охотнику хватило, чтобы узнать тех, с кем все лето скитался по лесам.
— Беги отсюда! — строго приказал Шенги девочке. — Слышала, что я сказал?
Он не надеялся, что Нитха подчинится. Но, к удивлению учителя, девчонка спрыгнула со стены и, бросив
