– Представляю, сколько такой щит может стоить! – тут же загорелся алхимик, единственный глаз которого вспыхнул жарким огнем любопытства.– А это самое место падения… Скажи-ка, Кдрат, а ты не мог бы…
– Аарус! – возмущенно напомнил Квайл.– А как же я?
– Ох, отвлекся! – опомнился алхимик.– Прости. Ложись сюда.
– Прямо на дамские шмотки? – уныло уточнил Квайл.
– Опять! – хлопнул себя по лбу алхимик.– Зерана забыла, вот кокетка! Кинь в угол!
– Там грязно! – предупредил Квайл.– Девушка не будет возражать?
– Сойдет! Расстегивайся, руки в стороны. Да не трясись, мешаешь пальпации! Расслабь живот! Квайл, ты понимаешь слово «расслабь»? Вот так-то лучше. Кажется, я его чувствую. Закапсулировался твой камешек. Дай-ка руку, я пульс пощупаю…
– Лучше не надо,– придушенно сообщил Квайл, прижимая руки к бокам и натягивая рукава почти до крайних фаланг.
– Дело твое,– пожал плечами Аарус.– Рвотное пил?
– Пил,– содрогаясь от воспоминаний, сознался Квайл.– Ветеринарное. Редкостная гадость…
– Теперь будешь пить человеческое…
– Опять?!
– Иначе только резать.
– Все равно придется. Катализатор уже корни пустил,– равнодушно сообщил Кдрат.– Я сразу говорил «резать», а он ни в какую.
– Напрасно,– укорил алхимик.– Современная наука шагает вперед такими шагами, что пациенты по своему скудоумию просто не успевают за ней уследить.
– Ага,– скептически скривился Квайл.– И потому дорога позади шагающей вперед современной науки усеяна трупами скудоумных пациентов. Знаю, наслышан. А уж в университетском морге навидался… Иной убийца так над несчастным человеком не изгаляется, как добрые доктора. И ведь ни одного не упрекнешь: все во имя науки и во благо человека!
– Оскорбляй-оскорбляй,– отмахнулся алхимик.– Ты погляди на себя, ученик! Кто тебя до такого состояния довел, что ты к ветеринару вынужден был бежать? Уж наверняка не современная наука. Сам справился. Теперь хоть в пробирку заспиртовывай и на телегу грузи – везти в столицу за деньги показывать. Вот. Держи.
Квайл и не заметил, когда Аарус успел достать порошки и смешать лекарство. Поболтав в чашке с засохшим по краю чайным ободком вместо ложечки пальцем, алхимик сунул ее ученику и выжидательно замер у кровати с полотенцем в руках.
– Пьешь залпом и подставляешь мне рот.
– А рот-то зачем? – тоскливо спросил Квайл.
– Я замотаю, чтобы раньше времени содержимое желудка наружу не вышло. Будем ждать минимум пять минут, пока самые нижние слои желудочного мешка вступят в реакцию. Ты же сказал, ночью камень проглотил?
Квайл кивнул.
– Пей. Должно помочь. Э! Держать все в себе! Держать! Держать! Куда за таз хватаешься?.. Нет, ты безнадежен…
Брезгливо отворачивая голову от тазика, в котором с интересом копался щипцами алхимик, Квайл вскочил с кровати и, не найдя чистого стакана, припал к горлышку кувшина, громко глотая свежую воду.
– Катализатора нет? Я так и знал,– сухо сказал Кдрат.
– Вам отсюда еще что-нибудь нужно? – дипломатично улыбнулся алхимик, протягивая садовнику таз.
– Ничего.
Содержимое мятой посудины с хлюпом отправилось за окошко.
– Слабительное пробовать будем?
Квайл молча замотал головой.
– Катализатор в желудке – это бесполезно,– сказал Кдрат.
Алхимик примеривающе ткнул ногтем чуть ниже желудка студента и раздвинул пальцы, отмеряя расстояние до пупка.
– Все-таки дай руку, пульс пощупать необходимо. Ого! Это что такое?
– Побочный эффект от проглоченного катализатора,– хмуро сознался садовник, опуская подробности.
– Квайл! – открыл рот алхимик.– Да это чудо! Чудо из чудес! Твоей ладошкой только гадалок до инфаркта доводить! Линия жизни к самой подмышке тянется, подумать только! Надеюсь, ты веришь в хиромантию. Судя по тому, что я только что увидел, тебе обеспечено пережить не только операцию, но и десяток грядущих человеческих поколений. О тебе напишут в учебниках, Квайл!
– Никакой огласки! – тут же выступил вперед садовник.– Операция должна быть проделана максимально секретно!
– И бережно,– вздохнул студент.– А то мало ли что…
– Значит, режем,– довольно потер руки алхимик.– У меня как раз новое средство для послеоперационной обработки имеется. Для самых нежных внутренних полостей, где спирт не применишь. Стерильная собачья слюнка высшего качества! Сейчас готовим наркоз, место разреза, кипятим инструмент… и поехали с богом! Минут за сорок, думаю, управлюсь с подготовкой. Чего трясешься, ученик?
– Скажи, Аарус,– грустно начал Квайл.– А мне не полагается последнего желания? Не подумай только, что я сомневаюсь в твоей квалификации, но ведь сам понимаешь… всякое может случиться. Раз уж ты сорок минут будешь готовиться, я бы за это время…
– Пожрать напоследок решил от пуза? – иронически глядя на скорчившегося студента, спросил алхимик.– Жаль, но перед операцией нельзя. Нет, не пожрать? А чего тогда? Да не красней ты, не красней! Что молчишь? Гляди-ка, язык отсох у пациента. Хоть жестами показать можешь? Это ты на что намекаешь? А ну, повтори помедленней. Ого! Ну ты, студент, и самец… уважаю. Серьезно, уважаю. Вот прямо так приспичило? Кдрат?
Алхимик оглянулся на Кдрата и, не найдя на лице садовника возражений, улыбнулся уголками губ.
– Что мы, звери какие? Раз уж отцом планкита тебе не стать, то, может, хоть обычное человеческое потомство оставить успеешь. Если получится в такой нервной обстановке, конечно.
Спустя несколько минут наспех вымытый, переодетый Квайл несся по ступенькам, сжимая в кулаке аквамариновое колечко. И хотя гордость требовала прежде всего разобраться с гуляющими по матросскому заведению слухами насчет того, кто кого бросил, умом Квайл понимал: начать лучше не с этого.
Найса-Мария открыла сразу, будто стояла за дверью и ждала все это время. При виде румяного лица заготовленная речь моментально выскочила у Квайла из головы, и он лишь грустно кивнул, застыв на пороге немым красным изваянием. По счастью, Найса не стала дожидаться, пока гость откроет рот, и начала сбивчиво тараторить сама, время от времени в порыве чувств хватая возлюбленного за грудки или страстно целуя в макушку.
После очередного тычка Квайл пришел в себя и, перехватив руку красавицы, нежно поцеловал. Найса- Мария обомлела. Воспользовавшись паузой, Квайл набрал в грудь побольше воздуха и выпалил на одном дыхании:
– Найса, у меня плохая новость, мне предстоит опасная операция, после которой я могу даже умереть, но я не хочу умирать, не познав э-э-э…
Не в силах преодолеть столь сложный в дипломатическом плане барьер и озвучить цель своего визита прямым текстом, Квайл умолк. Дальнейшие слова Найсы-Марии показали наглядно, что она действительно предназначена ему самой судьбой и читает в его мыслях, как в открытой книге. Причем не просто читает, а способна легко перевести некоторые сложные термины самому хозяину этой книги.
– Сколько у нас времени? – ласково спросила красавица.
– Немногим меньше часа,– грустно признался Квайл.
