— За душу берет, в небо лететь с собой тянет… — продолжала кружиться в танце Олена. — Сердце радостью наполняется.
— Издеваешься? — хмыкнул Алексей. — «Сердце радостью наполняется»… Это ж сотка, отцовский мобильник. Полонез Огинского, — значит, из части. У отца АОН.
— Ничего не поняла! — отрицательно тряхнула головой Олена.
— Ну, он же в отпуске, и к тому же выходной сегодня. С утра звонок — понятно: срочно вызывают. Абзац! Хорошего теперь не жди! И чего ты расплясалась? Не поняла? Это его воевать, на войну какую-то зовут, а ты от радости пляшешь!
Олена опустила руки и отвернулась к окну. В глазах ее блеснули слезы.
— Олена… Да ты не обижайся! Ты многого еще не понимаешь в нашей жизни.
— Да, — согласилась Олена и, смахнув слезу, села за стол, уперлась неподвижным взглядом в груду хлебных ломтей. — Я многого еще не понимаю.
На кухню заглянул Николай, уже одетый в форму:
— Ребята! Меня вызывают. Что-то срочное!
— Если что — звони!
— Конечно, обязательно! — Закрывая за собой входную дверь, Аверьянов-старший крикнул уже с лестничной площадки: — В крайнем случае, с самолета по сотке позвоню!
— Служба… — извиняющимся тоном объяснил Алексей.
— Я многого еще не понимаю, — повторила Олена. По краю миски с медом уже гуляли две большие мухи…
— Ты что там опять натворил? — спросил Михалыч Аверьянова вместо того, чтобы поздороваться.
— «Там» — это где? — поинтересовался Аверьянов. Оба стояли возле КПП полигона прямо посередине дорожки, мешая проходить остальным офицерам.
— В округе.
— Сто лет не был в округе.
— Внештатный инструктор по спортивной работе округа хотел побеседовать с тобой, съезди. Это срочно.
— Не понял? — удивился Аверьянов.
— Чего «не понял»? Ты ж на машине?
— Я в отпуске.
— Ну ладно, ладно… Смотайся, к обеду обернешься. Просили. Срочно. Бензин у Самохина возьмешь. Я распоряжусь, полный бак зальешь. Сгоняй, тебе ж выгодно.
— Что мне выгодно? — изумился Аверьянов.
— Бензин. Спалишь литров двадцать, а зальешь полный бак.
— Ах вот оно что! — рассмеялся Николай.
— Извини, забыл, что вы миллионеры.
— Не только мы, но и вы.
— Лично я — нет. Я — по старинке: все ножки — по одежке… — Михалыч помолчал. — Съезди в округ, я прошу. Не как офицер — офицера, а как человек — человека! А то совсем меня достали.
— Непонятно, что им от меня надо. Инструктор по спортработе? Какая-то чушь.
— Я тоже не знаю, что он хочет, — признался Боков. — Но из отпуска по ерунде не дергают, сам знаешь. Ты съезди, лучше будет. Неопределенность снимешь. Загадку разрешишь. Он уже три раза звонил мне на мобильник.
По дороге в округ Николай ломал себе голову над загадкой: зачем его вызывают? Однако ничего путного в голову не приходило.
Приехав и доложившись инструктору по спортработе, он тут же был представлен еще какому-то мужику — судя по всему, шишке — весьма интеллигентного вида, в штатском. Возраст — далеко за полтинник. Поражала ухоженная кожа, висящая на лице складками, как у шарпея.
Знакомя их, инструктор был немногословен:
— Вот капитан Аверьянов, а это — товарищ… Ну, словом, хотел с вами познакомиться…
— Прогуляемся, если вы не против? — предложил гость.
— С удовольствием.
Покинув территорию спорткомплекса, они долго шли по аллее, ведущей к танковым боксам. Наконец собеседник представился:
— Меня зовут Сергей Ильич Коптин. Я из Службы внешней разведки. Начальник Управления разведтелепортации.
— Очень приятно. А спортивная работа при чем?
— Конечно, ни при чем. Спортработа — это чтоб лишних разговоров не было. Разговор у нас состоится сейчас абсолютно конфиденциальный. В полку скажете, что сватали вам спортивную работу с местными трудными школьниками, учитывая ваши успехи борьбы один на один с татаро-монгольской Ордой… Все знают, что такое трудные школьники и кто такой был Батый, — вам легко поверят.
— Конечно, — кивнул Николай.
— Тогда вернемся к насущному. Я за последние дни был в ряде округов; у вас, в вашем округе, побеседовал со многими офицерами, вызывая их, как и вас, из линейных частей… Многие по своим личным качествам сильнее вас, не скрою, но… Но ваш опыт, приобретенный в тринадцатом веке, уникален. У нас нет специалистов со столь богатой и, что еще важнее, со столь удачной практикой. Сочетание навыков поведения в совершенно неожиданных ситуациях плюс реальное, практическое знакомство с относительно новыми возможностями телепортации и хронодинамики… В наших глазах вы являетесь, возможно, единственным пригодным исполнителем задания, я бы даже сказал — Задания с большой буквы, значение и степень секретности которого трудно переоценить…
— Спасибо. Кого ж это надо грохнуть в прошлом?
— Да нет, Николай Николаевич, — досадливо поморщился Коптин. — Совсем не так! Убийства — абсолютно не наша стезя. Да и прошлое, надо сказать, — тоже не наше дело. Наша область — настоящее и ближайшее будущее — завтра, послезавтра, в этом году… Прошлым мы, конечно, занимаемся, но лишь постольку-поскольку… Применительно к настоящему. Исключительно так. Нас интересует настоящее. Здесь. Сейчас. Сегодня.
— Ну, в этом случае выбор у вас огромный. Специалистов по нашему времени — сотни тысяч. Сегодня — жить, умереть — завтра. — Аверьянов заметил кислое выражение лица Коптина. — Что-то не так я сказал?
— Да нет, все верно вы сказали. Временщиков действительно слишком много развелось… Но я о другом. Вы, конечно, читали фантастику и знаете, что если переместиться в далекое прошлое и там раздавить бабочку, то в нашем времени все сразу изменится. Когда вы вернетесь сюда, в современность, вы можете и не узнать тот мир, из которого стартовали. Был такой рассказ давным-давно у Рэя Брэдбери. Суть именно в этом: мельчайшее, пустяковое изменение в прошлом может иной раз привести к мировой катастрофе.
— Но может и не привести? — поинтересовался Аверьянов.
— Бесспорно. Может и не привести. Может! А может и наоборот — привести к внезапному сдвигу в позитивном направлении! К прогрессу — в стране и мировом сообществе. И мы, в Управлении разведтелепортации Службы внешней разведки, идем по этому пути.
— Я рад за вас.
— Ну да, ну да… Спасибо. Так вот. Продолжу. Тут есть тонкости. При путешествиях в прошлое могут возникать парадоксы… Ну, типа того, что вы отправитесь в прошлое, чтобы убить в нем своих же собственных родителей еще до того, как они успели вас родить. Что случится, если ваша затея удастся? Ваши предки погибли еще до вашего рождения, значит, вы не появитесь на свет Божий… Но они погибли от вашей руки, так? Кто же в этом случае убил их, если вас вообще на свете не было и не будет? — Коптин пытливо взглянул Николаю в лицо, ожидая реакции.
