Ведь все стоящие вокруг него — это, как ни крути, будущие матери. И изменения, происходящие сейчас в их душах, дадут знать о себе в идущих следом поколениях — в тех малышах, которые придут в наш мир попозже. Мир тесен, люди живут в нем по очереди и часто в параллельных, непересекающихся мирах. Единственный Мир, единый для всех, но в котором ни у кого ни с кем нет ни одной общей точки.
С Атлантики дул ветер.
Штрих-коды рождаемых миров мелькали, меняя друг друга так быстро, что слились в полосу, то светлевшую, то темневшую от бешеного темпа раздвоения миров.
— А здорово, девчонки, правда?
— Теперь и подохнуть не жаль.
— А морем совсем не пахнет, — с какой-то непонятной грустью сказала одна.
— Да, это так, — согласился Аверьянов. — Ты была только на Черном море…
— В детстве, — согласилась девушка. — В семь лет. Перед школой. «… Там, где, боже мой, была мама молодая и отец живой…»
— Там пахнут йодистые водоросли, выброшенные на берег, — объяснил Николай, чувствуя, что он говорит, только чтоб не молчать и не думать. — И ты решила, что так пахнет море. Само море. А здесь никаких водорослей нет. Это не Черное море. Это — Атлантический океан. А океаны не пахнут.
— Олений Холм, говоришь? — задумчиво проговорила стоящая рядом девушка из первой отобранной им пары, Варя-Варюха.
— Так называют его местные, — кивнул Николай.
— А кто здесь местные?
— Скрилинги.
Варя помолчала, а потом спросила:
— Где мы?
— В десятом веке. Двадцать девятое августа 985 года. Северо-восточное побережье Америки. В наше время это — США, недалеко от Кенсингтона, штат Миннесота…
— Я чувствовала, что тут что-то не так, — покачала головой Варя. Она была абсолютно серьезна. — Еще на Тверской почувствовала, как тебя увидела: этот мужик заведет, завезет! Я чувствовала, что ты завезешь. Но не знала, как далеко…
— А я далеко завез?
— Дальше некуда.
— Наверное, так надо, Варя.
— Я только и слышу всю жизнь, что «так надо». Только никогда не говорят, кому надо и зачем.
— Я тоже не знаю. Ты не поверишь, но и я тоже понял только, что не знаю зачем и не знаю, как далеко…
— Заехали мы очень далеко.
— Ага.
— И главное, нет уже пути назад.
— Есть, — возразил Коля, указывая на хронотоп. — Я всех могу отвезти назад.
— Нет, назад дороги нет. Ты никого не отвезешь. Не понимаешь? «Назад» — это теперь только вперед.
— «Назад» — это только вперед, — согласился Аверьянов.
Он взял штрих-кодер, слил, слепил, склеил всю эту бездну сотворенных им параллельных миров в один единый основной существующий мир, отключил режим страхующего удвоения и, решив дальше действовать на свой страх и риск, в лоб, не раздваиваясь, нажал на штрих-кодере кнопку «Проверка»…
Он положил руки на штурвал хронопилота и решил посидеть так минут пять—десять в полном одиночестве и тишине. Нужно было немного прийти в себя.
Только что он закончил двухчасовую инструкцию Вари, Маши и Людмилы — трех девушек, показавшихся ему наиболее толерантными и сообразительными.
Устроить пресс-конференцию для всех прибывших на Олений Холм означало бы утонуть сразу и навеки в шутках, вопросах, требованиях, возмущениях и предложениях.
Он начал с вопросов к себе, задавая их вслух в присутствии девушек.
Какова его цель? Что сам-то он делает и зачем?
Говоря абстрактно, он может сбросить карты в любой момент и вернуть все и вся на исходные рубежи. Сделать это несложно. Для этого достаточно вернуться на берег первобытного океана, где они нахлебались с Алешкой бульончика, и сломать там деревце. Потом нажать на штрих-кодере клавишу, выбирая менюшку «Принять изменения».
Тогда из его жизни будет вычеркнута вся эта история. Не будет утреннего звонка из части, он не поедет в полк, не встретится с Коптиным. А вместо этого они поедут купаться и загорать — он с Оленой и Алешка с Катей. А девушки сами собой окажутся на Тверской, «линкольн» им уже не грозит. И тишина. Все будет, как было изначально.
Стоп-стоп-стоп! Постойте, девушки. Накладка!
Ведь если все останется как было, на исходных, то он не встретит Коптина.
Откуда же возьмется в этом случае штрих-кодер в его руках? Штрих-кодер с менюшкой «Принять изменения»? Штрих-кодер, с помощью которого он уничтожит появление его самого, штрих-кодера?
Вот он опять, все тот же парадокс: следствие, убивающее свою же причину, ребенок, уничтожающий своих родителей задолго до своего собственного рождения!
Но такое может быть, ведь Коптин об этом говорил несколько раз…
Здесь Николай объявил девицам перерыв и задумался.
«Ну конечно — вспомнил! Я знаю сейчас, что нужно сломать там-то и тогда-то такое-то деревце. Полечу сейчас и сломаю его. И ничего страшного не произойдет: в тот же момент штрих-кодер растает в моих руках, словно его и не было, а я забуду о его существовании и обо всем остальном. А все девицы рассредоточатся мигом по своим местам — “эх, вдоль по Питерской, да Тверской-Ямской”…
Я просто стану после этого жить в мире, в котором жизнь будет спокойна — ни этой круговерти, ни приключений, ни перспектив, от которых просто раскалывается голова. Ведь на берег праокеана, где деревце, я попал безо всякого штрих-кодера: Алексей позвал поговорить об Олене. Ага!
Мы все перейдем в бывший мир. Тихий мир, возможно, главный, а может быть, и параллельный данному. Штрих-код — такой-то. И — тишина. И снова отпуск в безмятежность. Безмятег.
Но этот вариант уже мною рассматривался. Я уже отказался от безмятежного мира. Нужно быть последовательным. А это значит идти до конца — раз Коптину удалось втянуть меня в аферу. Втянулся или втянут — значит, играй.
Конечно, интереснее продолжать операцию, осуществлять осмысленное движение, стремиться к цели, а не просто так болтаться по мирам.
Цель есть, она ясна. Обеспечить высадку викингов, но не только, “высадка” — чисто военный термин. Обеспечить их вживание, обеспечить шанс обосноваться, закрепиться на североамериканском континенте. С прицелом на ассимиляцию. Такая задача. Такая игра, если хотите. Закрепить викингов не на простом, а на демографическом плацдарме. Места там много, хватит всем: и викингам, и скрилингам, и индейцам сиу, чероки, черноногим и так далее. Плодитесь, размножайтесь, осваивайте, развивайтесь.
Это новая задача. Не наступательная, не оборонительная, а миротворческая. Такого еще не было. Но тем и интереснее. Задача крайне важная и очень сложная с организационной точки зрения. Принести на крыльях сюда другую жизнь, лучшую.
Испанцы припрутся к шапочному разбору. Это и есть война культур.
Что ни говори, викинги нам ближе всех, — они же наши предки? Так как же не порадеть им мне, их прямому потомку?»
Объяснив самому себе свою роль и стремления, Аверьянов снова взялся за девиц.
Конечно, объяснить им все было сложно, пришлось их покатать на хронотопе и в юрский период, и в мир их собственного детства. Увидеть саму себя, идущую с букетом в первый класс, — конечно, это убеждает. Папа, мама, одноклассники, Клавдия Петровна — учительница…
В итоге договорились о том, что трое суток после высадки с варягами пробудут все. Кто сможет и
